Наконец, после шести часов, я объявил перерыв, приказав временно снизить ускорение до уровня, с которым компенсаторы могли справиться. Это дало бы нам немного времени, чтобы прийти в себя после чудовищных перегрузок и что-нибудь съесть. Ингбар остался на мостике, и мы вызвали энсина Стивенса ему в помощь, а я повел Лин и Есаян в кают-компанию, чтобы мы могли сменить обстановку.
Хоуг принес нам еду туда. К несчастью, при маневрах с высокими перегрузками устав предписывал специальную кашицу из высоковитаминных жидких пайков. Даже мой неутомимый стюард не мог сделать ее вкусной.
Пока мы ели — или, скорее, пили, — мы продолжали обсуждать проблему, игнорируя тот факт, что нам нужен был не только физический, но и умственный отдых.
— Что если мы перенастроим зонд, чтобы он имитировал сигнатуру нашего корабля, запустим его по текущему курсу, а сами изменим вектор тяги и уйдем перпендикулярно? — предложила Есаян. Это был вариант двух предыдущих предложений, которые мы уже рассмотрели и отвергли.
— Это класс «Ятаган», — ответил я в третий раз. — Последние разведданные по их сенсорам говорят, что они раскусят этот трюк, а затем легко догонят нас после смены курса.
— Ах, точно.
Трудно было ее винить. Мы и так не были отрядом тактических гениев, а столько часов под высокими перегрузками в сочетании с недосыпом — сейчас была уже глубокая ночь — могли затуманить чей угодно мозг. К счастью, в жидких пайках содержались препараты и добавки, которые должны были на время этому противодействовать. Отходняк потом будет зрелищным и болезненным, но они и были разработаны как раз для таких случаев. Я уже чувствовал, как мой мозг слегка проясняется, хотя планка для этого у меня в последнее время была довольно низкой.
— Маневр Коргала? — предложила Лин.
— Нет, — сказал я. — У нас нет фазовых торпед.
— Точно.
— Гамбит Жакара? — снова Есаян.
— На борту нет вражеской формы, — нахмурившись, сказала Лин.
— А как насчет Скольжения Читоран? — с надеждой предложил я, хотя и знал ответ. Важно было поддерживать поток идей, даже если реальный вариант казался недостижимым.
Лин покачала головой.
— На «Персефоне» нет маневровых двигателей на холодной реакции.
Я это, конечно, знал, но надеялся, что, может, кто-то установил их, не обновив мой инструктаж, или, может, это было в той его части, которую я до сих пор не прочел. Не повезло, видимо.
— Сэр, разрешите вернуться на свой пост? Иногда мне лучше думается, когда я вижу векторы в привычной обстановке, — спросила Есаян.
Я кивнул ей.
— Конечно, лейтенант. Мы с коммандером Лин скоро к вам присоединимся.
Лин бросила на меня взгляд, но спорить не стала, и мы молча ждали, пока Есаян выйдет и закроет за собой люк.
Я знал, о чем хочу поговорить с Лин, хотя даже себе не мог объяснить, почему мне приспичило сделать это посреди боя. Но я просто не мог понять, с чего начать.
Наконец, ей надоело ждать, и она заговорила первой.
— Сэр, можно задать вам вопрос? И вы дадите мне честный ответ?
Ох-ох.
— Смотря какой, — уклонился я.
— Почему вы здесь?
Этого вопроса я не ожидал, хотя он и был связан с темой.
— Что вы имеете в виду? — спросил я, играя на время, почти как мы сейчас с эсминцем Коратаса.
— Думаю, вы знаете, сэр. Суд снял с вас все обвинения. И, судя по всем слухам, вы были на верном пути к адмиральскому званию. Но, очевидно…
Остальное она оставила недосказанным, но и так было ясно. Очевидно, теперь я был спившимся бывшим героем без надежды на дальнейшее продвижение и без единого клочка оставшегося достоинства или самоуважения. В этом она была права, даже если и не произнесла это вслух. Но насчет оправдания она ошибалась.
— Коммандер, — начал я, — это слишком долго объяснять. И сейчас действительно не время.
Я увидел, как она нахмурилась, и понадеялся, что она оставит эту тему. Не оставила.
— Сэр, при всем уважении, сейчас, возможно, единственное время. И мне нужно понять. Вы не сделали ничего плохого. Военный трибунал так сказал. Так почему вы здесь?
Я раздраженно хмыкнул. Когда я заговорил, мой голос был резким и злым, почти криком, что удивило даже меня.
— К черту суд! Они все поняли не так, коммандер. Все не так. Они замели это под ковер, потому что мой тесть воспользовался кое-какими связями, не для того, чтобы я вышел на свободу, а чтобы его не запятнала связь со мной. Это вы хотите услышать? Это было сокрытие, все до последней детали. Я убийца, просто и ясно. Довольны?
— Нет. Вы не убийца.
Она произнесла эти слова с такой убежденностью, что они удивили меня и оборвали мою тираду на полуслове.