Марфа (все еще взволнованно). Хоть бы излупцовал его кто, спасибочки сказала бы.
Сашка. Да нешто нам трудно? Эй! Никитка, сгреби мне мальца, да доставь сюда единым духом.
Никитка. С нашим удовольствием. Я его сейчас. (Уходит.)
Сашка. Исполню ваш каприз, да только не глядите так неласково. (Хочет обнять.)
Марфа (досадливо отворачиваясь). Недосуг мне… (Бежит.)
Сашка (кричит) ей вслед. Ввечеру-то приходи, как посулила…
Марфа (убегая). Приду ужо, жди, как затемнеет. (Убегает.)
Сашка. Так, стало быть, по уговору. Как он подойдет к тем елкам, я свистну и ты уж не зевай: крой с бацу мешком и дуй в загривок.
Еремка. Учи ученых. Не впервой нам бока-то ломать.
Сашка. Да смотри, не жди, как он сюда зайдет. А бери на темном месте, чтобы не видал он вас.
Еремка. Как заторгнется за бечевку, тут мы его и уложим…
Сашка. И чевой-то Никитка запропал. Ай сам мальца учит? Пойти посмотреть. (Уходит.)
Еремка вытаскивает из кармана полбутылку самогону и, запрокинув голову, пьет. Потом крякает и склевывает. Кладет полбутылку в карман и, пошатываясь, идет за Сашкой бормоча.
Еремка. В лучшем виде! Как только до бечевки доскочит — мы его… Небось! Не разглядит… Чорта ли разглядишь в такой теми… А мы уж, в лучшем виде. (Уходит.)
Действие II
На сцене закат. Лампы завернуть желтой и красной бумагой. Никита и Еремка, за ними Сашка с бечевкой, которой он хлопает по елкам.
Никитка. Тут, что ли, ладить?
Сашка (передавая ему бечевку). Вот промеж тех елок да ниже вяжи, чтоб ногами запнулся… На тропке на самой, что со станции…
Еремка (лезет за елки). Ладно! Заделал! В лучшем виде чебурахнется…
Сашка. Машина-то округ десяти часов пробежит, аккурат он к пол-одиннадцатого сюда припожалует.
Еремка. Ты на станцию-то не ходи, а попадись по пути, будто невзначай…
Никитка. Как подведешь его, свистни, мы знать будем и мешок заготовим…
Сашка. Я подале свистеть-то буду, чтоб не заприметил он, кто и что… А теперь гайда отсюдова… Не видали чтоб вас…
Никитка. А ты чего не идешь?..
Сашка (важно). Дело у меня тут еще одно. Свиданье.
Еремка. Смотри, за делами землемера-то не проворонь. Зацелуешься — позабудешь…
Сашка (гордо). Не… любовь — любовью, а штуку сделать — для меня слаще всего. Ух, и наломаем же бока городскому, будет знать, как соваться…
Никитка. Ну, любовь да совет… Степанов зятюшка… (Уходят.)
Сашка один садится на пень. Темнеет. Гаснет часть лампочек, остаются только обернутые синим.
Сашка. Ну чего же не идет-то? Сулилась к вечеру, ан уж и темнеет… Ладно же будет, как я Марфу закручу… Апосля оно, конечно, можно и жениться… С чего не жениться, как не поскупится тестюшка-то… Уж и закачу же тогда гулянку. Всему селу окна перебью, знай наших!..
Марфа входит озираясь.
Марфа. Саш, ты?
Сашка (вскакивает, идет навстречу). Я самый… Ах ты моя люба!
Марфа (кутаясь в платой, пугливо). Ух! Темнота! (Подходит ближе, садится на пень) Ну вот, пришла. Ты-то свое дело исполнишь?
Сашка. Уж будьте покойны. Все организовал. Не дойдет землемер до села, туточки и останется…
Марфа (испуганно). Да ты до смерти-то не бей, а то суд да дело…
Сашка. Зачем до смерти?.. Мы его легонько… Только чтоб полежал недельки две, мы умеючи… На том стоим… Ну, коли ребро, другое не досчитаются… с тем и отпустим…
Марфа. Ну ладно. (Вспоминая.) А ты не словил Петьку-то?
Сашка (досадливо). Посылал я парней, да он все коло Васьки трется… не отступает от него, ровно хвост таскается.
Марфа (злобно). Васька да Петька самые постылые мне… Что твой братец, что щенок этот, — обоих бы на одной осине удавила!
Сашка (смеясь). Ишь ты, какая сердитая! (Обнимает ее.) Ну погодь, когда с землемером прикончу, доберусь и до них… Будь спокойна.
Марфа (отводя его руки). Да ты не цапай меня. Сперва докажи любовь-то свою…
Сашка (обидчиво). Чего ж тебе боле — просила землемера отлупить — исполняю я твой приказ — хошь Ваську измордовать, будет сделано, дай срок…
Марфа (злобно). Чтоб не смел он меня да тятеньку кулаками обзывать, да народ супротив нас мутить… к нему добром, а он нос воротит… кулацкая дочь…
Сашка (подозрительно). А когда это вы, Марфа Степановна, с Васькой разговор вели… Не слыхал я чтой-то?
Марфа (спохватываясь). Какой разговор? Так это я… к слову… нешто не слыхал ты, как он тятеньку-то величает кулаком — вот и выхожу я, стало быть, кулацкая дочь…
Сашка (грозно). Выхожу не выхожу, а только ты коли с Васькой шуры-муры заведешь — не обрадуешься… Такое сотворю…
Марфа (ласково). Да что ты, Сашенька? Да нешто я… Да на кой он мне ляд сдался, коммуния разнесчастная… пойдем-ка лучше к нам, там папеньке самогону привезли, угощу для куражу.
Сашка. Ох, и умная же ты баба — первый сорт! Знаешь, чего душа требует! (Уходят.)
Василий и Петька показываются из-за бурьяна… Петька просовывает голову, смотрит. У Василия в руках фонарь.
Петька. Ушли. Слыхал, как она его умазывает? Вот и тебя так же…
Василий (искренно). Молодчага ты, Петюха, что прибежал тогда. Бабий язык, что веретено… Кого хоть закрутит… А какой ласковой прикидывалась… «люб мне»… прямо до слез врала лукавица.
Петька (солидно). Они, бабы, завсегда так… Вот как я буду жениться, так только на нашей, на комсомолке! Те врать отученные.
Василий (хохочет). Ишь ты, чего надумал.
Петька (солидно и немного обиженно). Ты не смейся. Мы очень даже девчонок пробираем, которая ежели врать зачнет. У нас на это — строго. Должна быть верная и чтоб безо всяких этих лентов… потому они, ленты — бабий пустяк!
Василий (хохочет). Ай, уморил ты меня, Петюха… Неужто уж и нарядиться нельзя?..
Петька (смягчаясь). Ну, если немножко только… Для праздника какого советского… Галстук там новый… платок… А так, зря — нельзя… Потому мы — за новый быт… И пудриться тоже нельзя… Да и какая в этом красота? Глядишь, на гулянках девки рожи наваксят — будто покойницы!..