— Ты сдурел? Какая совместная жизнь! Я на дух тебя не переношу, ты мне противен, и я не хочу иметь с тобой ничего общего, — выплюнула сквозь зубы Иззи. Это больно резало ножом по сердцу парня, но тот решил не выходить из роли мудака.
— Сейчас всем плевать на то, что ты чувствуешь, милая, пойми, это взрослая жизнь. Мы с тобой заключили сделку. Я выполнил твои требования, теперь твоя очередь. Учти, ты сама предложила мне заключить этот договор. — Моргенштерн взял её за руку. Взгляд Иззи, переполненный ненавистью, только разжигал в нём гнев, — Если ты не сделаешь этого, тебе придётся платить, точнее придётся платить твоему брату, ты хочешь, чтобы мой отец убил его?
— Нет, — Изабель с яростью шагнула вперёд, приближаясь к Джонотану и пытаясь различить эмоции на его лице. Как тот мог быть такой тварью?
— Вот и умница, — парень притянул её к себе, накрывая чужие губы жадным поцелуем.
Изабель начало тошнить от этого. Сам поцелуй был даже ничего, но когда она осознавала, с кем она целуется, то становилось ужасно противно.
Моргенштерн младший будто этого не замечал, запуская руку в её волосы и начиная нежно перебирать их пальцами, это было странно, потому что он никогда не замечал за собой чего-то такого: аккуратности в обращении с людьми.
Ему было не плевать, что почувствует девушка, ему хотелось, чтобы это было не по принуждению, но он не знал, что для этого нужно сделать.
Ладони перешли на шею, поглаживая мягкую кожу и спускаясь к лямкам платья.
Дверь распахнулась, и в неё ворвался Саймон. Сначала он захотел извиниться и убежать, потому что получилось очень неловко, но потом он понял с кем целуется девушка.
В голове сразу же всплыли все разговоры с Изабель и слова о том, что она ненавидит Джонотана, словно маркером подчеркнулись. Здесь явно было что-то не так.
Льюис так и замер у дверей, а Моргенштерн перевёл на него голодный взгляд чёрных глаз, казалось, будто его оторвали от добычи. Иззи посмотрела на него со скрытой просьбой о помощи, как понял парень.
— Отойди от неё, — Саймон понимал, что очень плохая идея лезть в разборки дома Моргенштернов, но он ничего не мог с собой поделать, он должен был погеройствовать и спасти Изабель, которая была ему не безразлична.
— Льюис, проваливай, это не твоё дело, — прошипел Моргенштерн, он всегда недолюбливал этого парня, даже в качестве друга его сестры, а когда тот посягал на святое, что предназначалось только ему, это была Изабель, то его отношение к этому человеку по шкале от одного до десяти стало отрицательным.
— Отвали от неё, — повторил Саймон и, понимая, что его не будут слушать, сжал кулак и ударил в противную рожу Джонотана. Ему было страшно, что последует за этим, а последовало как раз самое худшее.
В Моргенштерне быстрым темпом возросла агрессия, и он нанёс ответный удар. Льюис еле устоял не ногах, но не собирался сдаваться.
Под крики Изабель «Джонотан, прекрати» парень получил ещё пару ударов, теперь уже по рёбрам. Кажется, несколько из них сломались.
Саймон согнулся от боли почти пополам, задыхаясь, но, втянув побольше воздуха и попытавшись убедить себя, что всё хорошо, принялся опять атаковать противника, ногами и руками, как мог, только чтобы тот не смог причинить вреда Иззи.
Через несколько секунд мир поплыл перед его глазами, и он упал, а Моргенштерн дальше пытался прикончить его, избивая недышащее тело ногами, и тщетные попытки Изабель остановить его не увенчались успехом.
Комментарий к Глава 4 «Thoughts Of A Dying Atheist»
• Я думала, что это будет моя последняя работа такого большого размера, потому что идей на что-то масштабное у меня не было, но сейчас я работаю над новым фф макси, который совершенно случайно родился в моей больной фантазии.
• Не забывайте про отзывы и кнопку “Жду продолжения”. Поддержите автора.
========== Глава 5 «Resistance» ==========
После встречи с сестрой Александру совсем стало паршиво. Должно было быть наоборот, ведь он увидел Изабель, поговорил с ней, это было то, о чём он мечтал последние десять лет, но по её глазам парень понял, что ей здесь плохо, так же плохо, как и ему сейчас, после исчезновения Магнуса.
Лайтвуд до сих пор надеялся, что, как только он выберется отсюда, он найдёт своего друга, потому что тот не мог погибнуть или пропасть, нет, он просто прячется где-то и дожидается его.
Бейн жив, по-другому быть не может, но к горлу подкатывал ком слёз, а всё внутри говорило: «Прекрати себя обманывать. Ты знаешь, что это неправда. Твои ложные надежды ни к чему хорошему тебя не приведут.»
Алек уже битый час сидел на полу, запрокинув голову и тупо смотря в каменный потолок, не подавая никаких признаков жизни.
Он винил себя в произошедшем, проклинал свои руки, которые не могли удержать чужую ладонь, а ещё злился, что ему не хватило смелости открыться Магнусу и признаться в своих чувствах. Как это вязалось со всем произошедшим?
Александр с ужасом осознавал, что теперь никогда не сможет этого сделать. Он боялся больше не увидеть азиата и не сказать ему три простых, убийственных слова: Я тебя люблю.
Рафаэль не мог больше видеть друга таким: разбитым, морально уничтоженным.
Алек всегда был ему не безразличен, какого бы он пофигиста из себя не строил. Сантьяго испытывал к нему что-то сильное, естественно, неправильное и опасное. Он поковылял к Лайтвуду.
Правая нога испанца и бок ужасно болели, они скорее всего были в синяках и ушибах, ему неплохо досталось от торнадо.
Из-за этого природного явления пострадали все: он, Магнус, с которым вообще непонятно что случилось, только Александр оставался живым и невредимым, как будто куски бетона специально облетали его или парень просто хорошо мог скрывать боль.
— Алек, перестань, — Рафаэль с глухим стоном опустился подле него. — Не нужно держать всё в себе. Просто выговорись. Я всё пойму.
Лайтвуд не любил говорить с другими людьми и делиться с ними проблемами, он обычно держал всё в себе — этим они были с Сантьяго похожи, тот тоже всегда молчал, находясь в своей голове.
Было странно, что испанец предлагал такое, но в данный момент он был прав. Александру стоило поговорить с кем-то, причём он знал, что друг его не осудит, поэтому мог себя отпустить хоть ненадолго и открыться.
— Я… Я просто не могу, это ожидание меня убивает. Мне сложно сидеть здесь после всего случившегося, я хочу найти Магнуса, и, если честно, мне плевать, что со мной сделает Валентин, я даже не хочу думать о нём сейчас, в голове у меня существует только один человек важный для меня. — Алек запнулся, глотая подступающий к горлу ком.
— Тихо, с нами ничего не сделают, мы выйдем отсюда и отыщем Магнуса, а потом заживём, как обычно, — подбодрил его Сантьяго, но это ни чуточку не помогало.
Раф сам не был уверен в своих словах, они оба обманывали себя, пытаясь надеяться на лучший исход. Вообще врали сейчас все и каждый по своей причине, кто-то — потому что хотел захватить мир, хотя тот уже был и так захвачен, кто-то — чтобы добиться своего, а кто-то — чтобы не причинить вред любимым людям.
— Это неправда, ничего больше не будет как раньше. Магнус или уже мёртв, или его найдут и убьют люди Моргенштерна, — выпалил Лайтвуд, особо не думая, о чём говорит, — И может даже лучше, если он уже мёртв. Надеюсь, на небе ему будет безопаснее. — Мозг Алека отключился, вместо него говорила душа. — Мне незачем больше жить, если всё так плохо. Пожалуйста, позаботься о моей сестре и передай ей, что я люблю её очень сильно, но я не достоин находиться рядом с ней, я слишком слаб, чтобы противостоять всему этому.
Сантьяго с ужасом слушал слова друга, и его накрывала паника, что если Александр и правда решится на такое.
Мозг Рафа похоже тоже ушёл на прогулку, так же как и мозг Лайтвуда, и он потянулся вперёд, накрывая его губы своими.