Всё это было интересно, будь на моём месте Саленко, прыгал бы от радости. Но меня в Хаттуш привело желание спасти Аду, а не выяснять кто и когда разделился из одного народа. Заметив мой нетерпение, Инлал улыбнулся:
— Ты не хатт, не хурре, почему тебе так нужна Инанна? — На секунду я задумался, стоит ли доверять эсору. Пока он вёл себя адекватно — ловушки не было, да и его откровения были довольно неожиданными. Это старик не так прост, как могло показаться. И что он делает в городе под видом менялы?
— Это моя женщина, а не богиня Инанна, — сказав, почувствовал облегчение, словно гору рухнула с плеч.
— Конечно она не богиня, — рассудительно произнёс Инлал, — боги не ходят среди людей. Но её хотят видеть богиней, хатты верят в это глупое предание.
— Почему ты сказал, что я пришёл за Инанной? — Мой вопрос вызвал улыбкуу собеседника.
— Два воина, ни один из которых не похож на племена, живущие рядом, целый день спрашивают у людей, где и когда можно увидеть Инанну. У меня много глаз и ушей в Хаттуше. Что они хотят? Убить богиню? Зачем? Что они хотят, — Инлал вперил в меня взгляд, — хотят увести, но я не знал зачем. Ты сказал она твоя женщина?
— Да, и дал слово, что не дам её обидеть.
— Слово ты не сдержал, — старик захихикал, превращаясь в мерзкого эсора, каким я его узнал в первый день знакомства.
— Женщин много, зачем тебе она? Из рук жрецов хаттов никто не смог освободиться.
— Мне не нужны другие, — я начал закипать, но вспомнил, что эсор мог обладать ценной информацией. — Ты говорил, что у тебя есть ответы?
— Любой ответ стоит ше, — эсор снова превратился в ростовщика. Если судить по Инлалу и Этаби — между ними пропасть. Для кузнеца наживы как таковой не существовало — после продажи меча и ножей пришлось чуть не силой отдавать ему его сикли. И он их вернул, как только мы отправились в погоню за похитителями.
— Почему хеттам так нужно обманывать людей, говоря, что моя женщина — богиня Инанна? — я положил первый ше у ног Инлала.
— Они проиграли несколько битв с хурре, Инанна, а они верят в это предание, поможет им стать сильнее и победить всех.
— Где хетты держат Инанну, она может свободно выходить в город? — Второй ше последовал за первым, еле слышно звякнув в кошеле эсора.
— Этого я не знаю, но на праздник Достам Кам богиню выведут, чтобы её могли видеть. Это будет на площади Четырёх Храмов.
Место, названное эсором, мне было знакомо: храм Тешуб-Тарку, недалеко от которого располагалась ночлежка Мунтала, был одним из них. Четыре храма образовывали большой прямоугольник с больши́м пространством внутри. Мы даже попали туда, заплутав во время поиска ночлежки. Жрецы в белых одеяниях подметали площадь — нас тогда прогнали, ожидалась церемония. В обычное время на площадь допускали, но у всех четырёх храмов всегда находилась вооружённая стража. Если Аду собираются показать на площади Четырёх Храмов — однозначно она в одном из них.
В моей голове начал вырисовываться новый план — зачем ждать пока ее выведут и будет столпотворение. Я могу проникнуть в любой из них и в рукопашной одолеть даже лучших стражников хеттов. Если это сделать тихо — есть шансы уйти незамеченными, тогда и погоня будет нескоро. Единственная проблема — узнать, в каком из храмов может находиться моя жена. Вряд ли мне удастся обыскать всё четыре храма, чтобы при этом не поднялась тревога. Всегда может возникнуть непредвиденное обстоятельство.
— Ты можешь узнать в каком храме держат мою женщину? — под его невозмутимым взглядом положил ше. Потом ещё и ещё раз: меняла хранил молчание. Даже когда я положил весь разменянный им сикл, он продолжал молчать. Выудив из кошеля пластинку серебра в пит сикл заметил, как дрогнуло лицо эсора.
— Я дам тебе пит сикль, но только если ты узнаешь, где находится та, которую называют Инанна и ещё один человек, очень болтливый и странный. Хетты захватили их вместе.
— Инлал узнаёт, — эсор говорил о себе в третьем лице.
— Как Инлаль узнает, то сразу получит это, — дав хорошо рассмотреть серебро, спрятал его в кошель. Снаружи послышался шум и сдавленный крик: Этаби! На ходу вытаскивая пистолет, выскочил наружу вовремя, чтобы предотвратить убийство одного из приспешников эсора. Молодой мужчина в лохмотьях, пытался разорвать смертельный захват кузнеца — его лицо посинело, из уголка рта показалась струйка крови.
— Этаби, брось его, — хуррит послушался, обмякшее тело сползло по стене и забилось в судорогах, выплёвывая кровь и слюну. Вышедший за мной Инлал, помог мужчине сесть, тот вращая безумными глазами, уставился на хуррита, пытаясь что-то сказать. Но кузнец, похоже, повредил голосовые связки парня — вместо слов из его рта вырывалось хриплое сипение.