Тинка дочитала письмо до конца. Многое тут заставляло задуматься, но она была слишком поглощена мыслями об Осе, — видно, навеки она обречена ворошить всё одни и те же мысли…
В середине февраля, когда так медленно тянулись однообразные зимние дни, в Гилье пришло письмо, которое капитан, прежде чем распечатать, взвесил на руке и хорошенько разглядел: белая гладкая веленевая бумага, печать с буквами К. Р… Только потом он распечатал письмо.
Конечно, оно было от Рённова. Его изящный, плавный почерк с простыми завитками, похожий на него самого — словно он идет своей элегантной походкой и время от времени делает лихое движение ногой.
«Господин капитан Петер Йегер!
Высокочтимый, дорогой старый товарищ и друг!
Мне хочется обойтись без многословного введения и не распространяться о том положении, которое я теперь занимаю, о моих видах на будущее и так далее, а прямо перейти к той просьбе, с которой я намерен к тебе обратиться.
Какие карты у меня сейчас на руках, ты знаешь. Так было угодно случаю, я не разыгрывал партию своей судьбы. Поэтому ты поймешь, что последние два года я пытался подыскать себе жену, которая отвечала бы требованиям, продиктованным нынешними обстоятельствами моей жизни. Но все это время я тайно, в самых глубинах моего сердца, хранил образ черноволосой, темноглазой девочки, которую я впервые увидел зимним вечером в Гилье у ломберного стола, с которой я с тех пор часто имел случай встречаться и которая всякий раз меня все больше и больше очаровывала, постепенно превращаясь из маленькой девочки в гордую даму.
Мне сорок шесть лет, поэтому я не буду вдаваться в подробное описание своих любовных переживаний, хотя немало мог бы сказать и на этот счет. Во всяком случае, я со всей очевидностью убедился, что внутренне еще нисколько не состарился.
Само собой разумеется, я не стал бы обращаться к тебе с такой просьбой, не убедившись за время нашего долгого и близкого знакомства, что твоя дочь в состоянии ответить на мои чувства.
Вчера я получил ее долгожданный, дорогой для меня ответ — она сказала мне „да“, она согласна!
Надеясь, что мои честные намерения не могут быть вами неправильно поняты, я обращаюсь с просьбой к тебе и твоей дорогой супруге и спрашиваю у вас, доверите ли вы мне будущее вашей бесценной Ингер-Юханны.
Я сделаю все, что в человеческих силах, чтобы жизненный путь ее был легким и ровным.
К этому я хочу только добавить, что когда в конце мая или начале июня его величество вместе со своим двором отправится в Кристианию, я также буду их сопровождать, и тогда я снова увижу Ингер-Юханну, к чему стремлюсь всеми своими помыслами.
С волнением жду твоего ответа и почтительно остаюсь глубоко уважающим тебя, всегда верным другом
Теперь капитану Йегеру было о чем подумать, и он перестал мучить мать своими сомнениями относительно выбора между лисьей западней и рысьим капканом.
Уже не могло быть и речи о том, чтобы после обеда лечь поспать. Он торопливо выбежал на двор и отдал распоряжение поставить на молотьбу еще одного человека. Потом он приказал вывезти навоз на поле. Пусть пошевеливаются!..
Он вернулся домой, сел на кушетку и зажег бумажку, чтобы прикурить. Но тотчас же снова вскочил, все еще держа бумажку у трубки. Он подумал, что необходимо срочно послать за кузнецом, чтобы тот привел в порядок бороны к весне.
Ничего не поделаешь, придется самому поехать к фогту и сообщить ему новость.
В первых числах марта Ингер-Юханна писала домой:
«Пишу вам снова, хотя только на днях отправила письмо, потому что получила сегодня весточку от Рённова, и мне хотелось бы, дорогие родители, чтобы вы были на моей стороне, когда получите письмо от тети; в нем она, как я полагаю, весьма подробно и энергично изложит вам причины, по которым следует отклонить мою просьбу.
Рённов пишет, будто уже окончательно решено, что наша свадьба будет в июне или в июле. Тетя хочет, чтобы свадьба эта праздновалась в ее доме, и надеется, что хотя бы ты, отец, приедешь.
В пользу такого решения Рённов любезно приводит немало весьма веских доводов, и я не сомневаюсь, что тетя в силу своей бесконечной доброты в письме на четырех страницах, которое вы от нее вскоре получите, еще убедительнее обоснует необходимость не откладывать свадьбу.
Этому я могу противопоставить только одно — когда я в свое время ответила Рённову согласием, то и понятия не имела, что все должно произойти с такой поспешностью, а наоборот, полагала, что мне дадут опомниться и свыкнуться с моим будущим положением.