Мужчина посмотрел на нее своими несчастными глазами.
– Да, полагаю, что так и есть. – Он отвел взгляд и уставился на ковер.
Сьюзан вдруг подумала, что ей, наверное, не стоило упоминать о психиатрических клиниках или самоубийствах, возможно, для него это слишком болезненные темы, учитывая его плачевное состояние. Дерьмо! Как бесчувственно с ее стороны. Она должна как можно скорее уладить эту проблему, скорость теперь стала ее главным достоинством. Она не могла допустить, чтобы этот парень вышиб себе мозги прямо у нее на глазах.
– Так почему вы здесь? – Она осторожно положила ладонь на его руку, предпринимая попытку сменить тему и исцелить его с помощью своего образа жизни. Но он продолжал смотреть в пол, и на какой-то ужасный миг Сьюзан подумала, что он не снизойдет до ответа. Его ноги, казалось, прилипли к полу, руки отчаянно вцепились в колени. Теперь она заметила, что рубашка у него помята и выбилась из брюк и, похоже, он не брился уже несколько дней, от чего его унылое лицо приобрело серый, заброшенный вид: «Смоки – самый печальный парень на свете».
– Мое лекарство перестало действовать, – почти шепотом ответил он, словно сказать это чуть громче означало сделать еще один шаг во тьму.
– А что за лекарство? – она как можно ниже наклонила голову, чтобы заглянуть ему в лицо, поскольку его глаза по-прежнему были прикованы к полу.
– Серзон, – резко ответил он, точно сам вкус этого слова был горьким и ему хотелось побыстрей сбросить его с языка.
– О, я когда-то его принимала. Поначалу, однако, отлично действует, верно? А потом весь эффект насмарку, как Вторая мировая война для немцев. Вы знаете, я обнаружила, что определенные антидепрессанты действуют на меня почти как кокаин, по крайней мере, поначалу. А затем, спустя какое-то время, все проходит, а ведь я им об этом говорила. Дерьмо, мне иногда кажется, эти парни понятия не имеют, чем они тут занимаются. Вы знаете, здесь наберите номер, сюда засуньте таблетку – и БУМ! Ничего не меняется. – Что-то в его встревоженном лице подсказало ей, что лучше сменить тему, чтобы не касаться его теперешнего кризиса. – О, разумеется, я уверена, что у вас все по-другому. И в любом случае они наверняка проделали большую работу со мной, просто я этого не понимаю, потому что это я, вот в чем все дело. – Она направила на него свои солнечные лучи, пытаясь вернуть его к жизни своим светом.
Он посмотрел на нее отчаянными глазами.
– Это факт, – согласился он.
– Ага, – кивнула Сьюзан. – Неоспоримый факт. Я знаю наверняка. – Она улыбнулась и быстро наклонилась к нему. – Знаете, что я обычно говорю о маниакальной депрессии? Это просто переменчивая погода, вот и все, погода настроения. – Она задумчиво поджала губы, нахмурилась и посмотрела в сторону. – Как я к этому пришла?
Он посмотрел на нее, слегка приоткрыв рот от удивления, а Сьюзан просияла и снова обратила к нему сверкающий взгляд.
– О, да! Я могу сказать, что факты моей биографии остались прежними, просто фантазии, которые у меня были на этот счет, изменились, фантазии и были погодой, понимаете? Но сейчас мы говорим о фактах. Или это я говорю. Я не слишком много болтаю? Только скажите, и я заткнусь. Вообще-то, может, и нет, но я могу попытаться, а это уже кое-что, верно? – Она бессмысленно ухмыльнулась ему, надеясь, что он достаточно в себе, чтобы она ему чуть-чуть понравилась. У них ведь может быть столько общего.
Он кивнул, слушая ее из сумрака, который его окутывал, словно ожидал спасения. Охота на призраков в разбомбленных руинах его жизни.
– А теперь вы скажите что-нибудь, – сказала она, легонько толкнув его. – Ну скажите же что-нибудь, а то я буду думать, что слишком много болтаю.
Он поморгал несколько секунд, облизнул губы, задумался.
– А что я должен сказать?
– Не знаю, расскажите, какой у вас диагноз. у меня, например, маниакальная депрессия, или психоз, или что-то вроде. Ну, а что с вами?
Потерев руки о штаны, он застенчиво отвернулся.
– Ох, вы знаете, у меня депрессия. – Он помолчал, потом снова заговорил. – Да. Вот это она и написала. Сильная, глубокая депрессия.
Сьюзан наконец заметила, что у него южный акцент, придававший напевность его голосу, который иначе был бы монотонным и безжизненным, точно старый воск на всеми забытом полу.
– Но у моего отца была маниакальная депрессия, – прибавил он, глядя на нее. – Ага, вот так-то.
Он кивнул, глядя куда-то в сторону и одновременно в свое черно-белое сознание, пытаясь вызвать хоть какие-то красочные воспоминания из далекого прошлого. Сьюзан придвинулась поближе к нему, ее глаза засияли от возбуждения.