Азафран специально потом просматривал каждый репортаж с этапа. Один хрен знает, что именно вкачивал Флейшман в нового чемпиона, только тот вовсе не походил на обколотого. Наркотик любого сорта вынуждает ваше тело безжалостно расходовать жизненные запасы, зачастую — вплоть до рокового предела. При чем здесь Акил? Мотоцикл с телеоператором сопровождал его всю дорогу. «Подсевшие» гонщики выглядят надломленными, что-то в глубине души гложет их — возможно, источник собственной бешеной силы. К тому же они вечно отводят глаза. И вот перед нами прямой взор Саенца — взор человека, который сорок пять минут назад посвящал коллег-профи в тайны топологии, а сейчас, исключительно из любви к своему восхитительному телу и во имя славы бессмертного велосипедного гения решился подтвердить, что нынче утром не зря садился в седло. Камера «наезжает» ближе. В глазах — ни тени отчаяния, один лишь сосредоточенный ум и сияние гордости.
За пару км до вершины Акил промчался мимо Тисса, обогнал его шутя, словно мальчишку, получившего свой первый велик на Рождество. Затем проехал еще сотню метров — и встал.
Поймите правильно, Саенц ни капли не устал и уж тем более не тронулся. Просто он поджидал обойденного соперника, чтобы показать, какая, в сущности, легкая игра этот велоспорт.
Спринтеры вместе перемахнули горный гребень и столь ретиво устремились вниз, что к концу этапа Тисс удержал-таки за собой второе место (по общим результатам), хотя прочие, в том числе Азафран, мчались вослед быстрее ветра. На сей раз Акил уступил первенство, но не ради того, чтобы унизить кого-то. Скорее он пробовал свои силы.
Семнадцатый этап
Что вам сказать про Меналеона? Это, знаете, не тот человек, рядом с которым вам захотелось бы… да хоть помочиться на одном гектаре. Вы уже поняли? Вроде ничего такого он не делает. И не произносит вслух. Но явно думает, и это сразу чувствуется, будто бы он разделил с вами некую постыдную тайну. Ему не нужно даже подмигивать, все и так ясно.
Случилось это в апреле, когда в Стране Басков проводился очередной Тур. Меналеон подкатил к Азафрану (который к тому дню одержал победу аж на двух этапах: Милан — Сан-Ремо и Париж — Ницца) и громко, чтобы другие слышали, проговорил:
— Поведай-ка нам тайну своего друга, Патруль, что такого особенного в шведской сперме?
Когда Саенц покинул «КвиК», то вроде бы само собой подразумевалось, что Меналеон уйдет с ним. Во-первых, парень и впрямь недурно крутил педали, преданно, хоть и чуть непредсказуемо трудясь на Акила, а кроме того, он просто не мог оставаться в команде — пустующее место лидера отпугивало его. Азафрана, правда, тоже, но по другим причинам. По всеобщему единогласному мнению, подтвержденному сухими цифрами спортивных отчетов, куда любой при желании может заглянуть, Патруль — мировой гонщик из первой пятерки. В те дни, когда Флейшман еще не вышел на сцену велоспорта, верный напарник Саенца не уступал ни Потоцкому, ни Сарпедону. Барис не единожды проигрывал ему важные состязания, вспомним хотя бы выдающийся триумф Азафрана на дистанции Париж — Рубаи. Однако философский склад ума и сам темперамент Патруля исключали неутолимую жажду величия. Если честно, первые места были ему по барабану. Хек под чесночным соусом и бутылка вина да еще, пожалуй, Саенц, де Зубия и горстка далеких от велоспорта задушевных друзей, рассевшихся вокруг большого стола в «Дубках», играли в системе ценностей Азафрана гораздо более важную роль, чем те быстротечные минуты, когда он возвышался на подиуме, слушая рев толпы, и принимал покупные поцелуи супермоделей. Что и говорить, приятно иногда ощутить себя первым из первых, но ведь ночью, в одинокой постели медаль не согреет. Тогда как стóит представить себя в «Дубках», вдохнуть восхитительные ароматы sobremesa… если бы в тот миг Патрулю заявили: дескать, рая на небесах больше нет, тебе нужно срочно придумать свой собственный, даем пять секунд на размышление… ну, пусть вариант не самый несовершенный, и все же гонщик не стал бы колебаться с ответом.
Конечно, порой на ум Азафрану приходили крокусовые поля и близость Перлиты. Только для вечности это чересчур сильно. Иными словами, как пишут в комиксах, сердце его не алкало побед. Да фиг с ними, с комиксами. Скажите мне, что видит деревянная фигура на носу корабля? То-то же. Вот почему многие предпочитают быть в команде.