— Уезжай, — сказал Уит.
— Я позвоню тебе, как только у меня появится возможность. — Фрэнк развернулся и поспешил к своему БМВ, будто возвращение во владения Беллини могло принести ему облегчение. Он не спросил, намерен ли Уит обратиться в полицию; возможно, он просто побоялся задать этот вопрос.
Уит проследил, как он уехал, вошел в дом и достал сотовый телефон. Полиция. Нужно позвонить им и все рассказать, а Клаудия поможет ему.
Телефон в его руке зазвенел. Наверное, это Фрэнк, обеспокоенный тем, что Уит может обратиться к копам.
— Ты водишь лучше, чем обманываешь. — Это был Кико Грейс.
Как Кико мог узнать?.. Уит закрыл глаза.
— Вот как. Значит, Бакс переметнулся на другую сторону?
— Я умею убеждать людей, — сказал Кико.
— Ева у тебя.
— Да.
— Как я тебе уже говорил, денег у нас нет, и она ничем тебе не поможет. Пожалуйста, не подвергай ее мучениям.
— Меня не интересуют твои слезные просьбы, — сказал Кико. — Но меня волнуют деньги, и прямо сейчас. Заключаем сделку и обмениваем ее на деньги. Только не говори мне, что у тебя их нет, я тебе не поверю. Если ты произнесешь это еще раз, я просто ее пристрелю.
«Скажи что-нибудь, чтобы выиграть время», — мелькнуло в голове Уита.
— Хорошо. Я привезу тебе деньги, но только не трогай ее.
— Вот теперь мы договорились.
— Мне понадобится время, чтобы забрать их. Мы спрятали их по частям в разных местах.
— Это умно с твоей стороны.
— Скажи Баксу, чтобы отозвал всех своих наемников, которые работают на тебя или на Пола.
— Планы Пола не касаются моего бизнеса, — заметил Кико. — В любом случае у него в настоящий момент больше проблем, чем планов.
— Значит, Пол уже вне игры? Остались только ты и я?
— Да, насколько я могу судить.
— Я доставлю тебе деньги, — произнес Уит, чувствуя охватившую его панику. — Завтра. — «Торгуйся и тяни время как можно дольше», — лихорадочно думал Уит.
— Нет. Вечером.
Уит знал, что не может рассчитывать на существенную отсрочку.
— Ладно. Придется стать беднее на пять миллионов.
— Ты не в том положении, чтобы выдвигать свои условия, — жестко заявил Кико.
— Зато у меня есть то, что тебе нужно.
— И у меня тоже, — бесстрастно напомнил Кико. — Но я не считаю себя легкомысленным человеком.
— Тогда завтра на рассвете, — твердо сказал Уит. — У Мекон Фонтейн на Мейн-стрит. Ты приходишь один и приводишь Еву. Деньги я привезу с собой.
Мекон Фонтейн, район у кольца на Мейн-стрит между Монтроз и парком Германн, всегда был многолюден.
— Нет, назови другое место.
— Тогда я сам буду считать денежки, — заупрямился Уит, — и куплю красивые цветы на похороны Евы. Ты забыл, что деньги у меня, а не у тебя?
— Хорошо, — помедлив, сказал Кико. Уит отчетливо услышал в его голосе оттенок жадного нетерпения. — Я пришлю с Евой своего помощника Хозе. Что-то у меня нет настроения для появления на публике.
— Мистер Грейс?
— Да?
— Присматривайте за Баксом. Он предал Пола, предаст и вас.
— Я принимаю этот совет, — с готовностью откликнулся Кико. — Но и ты не делай глупостей и не вздумай звонить в полицию. У меня там повсюду друзья. Одно словечко от них с упоминанием моего имени — и Ева умрет. Это понятно?
Возможно, Кико блефовал, но Уит не мог рисковать.
— Я все понял, — ответил он, и Кико тут же отключил связь.
Уит обессиленно присел за кухонный стол. Ему ничего не оставалось, кроме как пошуметь, чтобы спустить пар. Иногда он так и поступал, повышая голос, чтобы утихомирить подростков во время слушания в суде дел несовершеннолетних.
Порой хороший шум может заставить и мир перевернуться.
Вспомнив о необычной коллекции хозяина дома, Уит прошел в его кабинет, прокручивая в голове шутку Чарли; «Когда имеешь таких клиентов, как мои…» Оружие выглядело весьма серьезно. Винтовки, пистолеты, ножи в кожаных ножнах и даже антикварное немецкое ружье девятнадцатого столетия. Уит открыл шкаф и на мгновение замер, позволяя прежней жизни, которой он жил, отойти на задний план и раствориться в темноте. К завтрашнему рассвету он умрет или станет совершенно другим. Эта мысль заставила его ужаснуться, но одновременно он почувствовал, что стало не так страшно. Уит протянул руку к первому стволу и подумал: «Не так ли чувствовала себя моя мать тридцать лет назад, когда оставляла одну жизнь ради другой?»