В 1943 году на Тегеранской конференции Сталин потребовал отдать Кёнигсберг в пользу СССР, как единственный незамерзающий порт на Балтике. Слабый аргумент, но тогда он считался вполне убедительным.
Наши войска громили немцев уже в Белоруссии, подходили к границам восточной Пруссии, брать город предстояло именно нам, и блестящий Кёнигсберг, по-любому, попадал в зону советского влияния. Ценный приз. Но англичане стерли позолоту с этого переходящего кубка Европы, уничтожив исторический центр города вместе со многими его жителями всего двумя грандиозными воздушными налетами. Восемь сотен самолетов отбомбились над гражданскими объектами с промежутком в три дня, вызвав огненный смерч, который сжег половину жилых зданий. Тогда впервые в истории был применен напалм. Военные цели, верфи, казематы остались в полном порядке, они не считались достойными внимания английских ВВС. А что, пусть русская пехота штурмует бетонные форты и бесчисленные укрепления с толщиной стен в три метра.
Смысл этого акта вандализма в самом характере той войны, в жгучем желании Англии сломить дух немцев и заодно продемонстрировать свою мощь Сталину. Мощь, которая полностью опиралась на масштабные американские поставки оружия по лендлизу. Виноваты ли в том нескончаемые ресурсы США или англичане, наплевавшие на собственные представления о благо- родстве? Или одни только немцы? А может, стоит начать предъявлять друг другу моральные счета, начиная с осады Трои, там греки повели себя некрасиво.
На любой войне первым заканчивается благородство, потом туалетная бумага и лишь потом ― патроны. Романтизировать войну могут только тыловые писатели вроде Гомера. В любом случае в Потсдаме победители решили поделить эту, исконно немецкую, территорию между Польшей и СССР.
Вы ждали веселой истории? История веселой не бывает. Зато и скучной она не бывает никогда. В Потсдаме Сталин настоял на сохранении Германии единой, в то время как союзники предлагали разделить её на отдельные земли и протектораты. Чтобы войны отсюда больше не начинались.
Теперь расскажу о главном. Путешествие с любимой женой имеет длинный ряд неоспоримых преимуществ и лишь один недостаток. С одной стороны, всё, что ты знаешь, к чему привык, без чего не можешь, уже с тобой. С другой стороны ― ты с женой. Этот парадокс представляется мне блестящим, как любой другой мой парадокс.
Арендованная машина оказалась резвой, в одно нажатие педали газа она выбралась на скоростное шоссе и помчалась из аэропорта в сам город. Я сидел за рулем и наслаждался видами. Вокруг, куда ни кинь взгляд, шло строительство ― экскаваторы, тракторы, горы гравия, всё, как я люблю. Страна строила дороги.
Меня хлебом не корми, дай посмотреть, как строят дороги. За этим я вижу не тупую прокладку коммуникаций, я чувствую, как сама жизнь пробивает себе путь. Если вам для счастья нужны лютики-цветочки, красота закатов-восходов и прочая икебана, значит вы правильно выбрали меня в мужья. Тут я вам, девушка, не конкурент, не помеха, отвлекать не буду. Наслаждайтесь скорей своей природой. Но и мне не мешайте.
― Родная, давай остановимся, посмотрим, как укладывают горячий асфальт.
― Давай, конечно. А можно мы посмотрим на обратном пути, через неделю?
В восемнадцатом веке сам Иммануил Кант трудился здесь над идеей категорического императива, мол, человек не средство, а цель, поэтому считался большим оригиналом и даже философом, но умер. Его идеи, воплотись они в жизнь, полностью исключили бы любую войну, но Кант такой был один, а императоров, фюреров, кайзеров и демократически избранных президентов всегда много.
После славной для русских войск Семилетней войны город на короткие четыре года перешел к России. Петр Третий ― милый пьяница и давний поклонник прусских порядков, едва взойдя на престол, обманул своих союзников и вернул стратегически важный Кёнигсберг только что побеждённой Пруссии, что в итоге привело к бунту элит и дворцовому перевороту в Петербурге. За сим последовало воцарение Екатерины Второй и «золотой век империи».
Любые исторические аналогии с нынешней Россией не работают, не трудитесь их здесь искать. Тем не менее попранная гордость русских военных, раздражение за нелепое фиаско, за слитую политическую игру, за потерянный тёплый порт позволили устранить императора. Для этого его даже не пришлось сразу убивать.