Несчастная милиция превратилась в структуру на самообеспечении. Помню, мне удалось найти грабителей моего магазина, так майор попросил заправить бензином милицейской УАЗ. Иначе до засады оперативники бы не доехали.
Чуть позже милиция сориентировалась и занялась наркотрафиком, сутенёрством ― всем тем, что традиционный криминал в те времена презирал. Если парня не принимали в милицию, он шёл в бандиты, и наоборот. Если ты занимался бизнесом, то должен был платить или ментам, или жуликам. Жулики приходили к вам сами, пугали, после чего вы бежали в милицию и отдавали там деньги уже добровольно. Выбор был, грех жаловаться.
Высокие милицейские чины отличились особо. Стоимость их кирпичных коттеджей вполне сравнима с бюджетом этого ведомства.
Как могло произойти, что патриархальная мораль повсеместно сменилась воровской? Почему «понятия» оказались так близки бывшим комсомольцам, отличникам боевой и политической подготовки? Оказалось, что «кинуть», обидеть обычного человека ― обязанность «нормального пацана». При этом громко объявлялось, что нельзя ни при каких обстоятельствах «кидать» своих братьев по воровскому цеху. На деле ― можно. В этом всясуть бандитских отношений. «Понятия» святы лишь тогда, когда под них, под этот лозунг «босяцкого братства» рекрутируется молодёжь. В реальной жизни жулики постоянно обманывают друг друга, предают и грабят братьев по цеху, нарушая свою же воровскую этику. Вор вора не обидит, но только пока тот ви- дит. У этой касты сформировалась не двойная, а тройная мораль. Группировки всегда полны осведомителями, двойными агента- ми, которые сливают информацию конкурентам и правоохранителям. За деньги и за обещанную безнаказанность. Почему тройная мораль оказалась так близка нам? Как это случилось? Наверное, чудесным образом, не иначе.
Постойте, я всё равно не могу не удивляться, меня всё равно интересует ― как?
Неужели всё дело в крахе языческо-христианских верований? Большевики подменили собой церковь, заменив десять заповедей кодексом строителя коммунизма. Подмена по всем признакам прошла удачно. Тысячелетняя православная церковь оказалась на задворках общественного сознания. Значит, коммунизм? Но, позвольте, в восьмидесятые уже никто не верил в коммунизм, про него стыдливо забыли, общество держалось, совершенно точно, не на этой красивой идее. А на чём, что такое важное вдруг разрушилось и погребло под собой относительное благополучие?
Может, причина в том, что государство лишилось монополии на насилие, уж слишком много граждан взялось за оружие? Но это тоже не новость. Такое у нас случилось во время революции. Да, бандитизм тогда был, но бандит считался человеком подлым. Обитал бандит в своём логове, от солнца и добрых людей прятался. Участь его была незавидна. Романтиком бандита вывели талантливые писатели юга России, такие как Исаак Бабель. Но спишем это на одесскую специфику. Само по себе наличие оружия у населения ещё ни о чём не говорит, возьмём Швейцарию, где все поголовно вооружены. Дети там не мечтают стать бандитами. Хотя, надо спросить.
Всё дело в наступившей вдруг бедности, объяснил мне друг. Так ли это? После разорительной Великой Отечественной войны бандитизм тоже процветал, но бандит не имел такого уровня общественной поддержки, и он, совершенно точно, не мог попасть во власть.
А как вам такое: страшно не то, что человек беден, а то, что он обеднел внезапно. Воистину так. Михаил Булгаков, даже перефразированный, сгодится для любых объяснений.
Ответ на этот вопрос может быть и таким: при советской власти воровская идея была единственной, способной эффективно противостоять государственной монополии на наши души. В криминал бросались как в спасительный омут, спасаясь от угнетающего государственного пригляда. На воровской территории советский тоталитаризм так и не привился. Стойкость криминала была такова, что некоторые «зоны» существовали как бы экстерриториально внутри советской системы, они управлялись ворами и по воровским законам. Порой находила коса на камень, и тогда власть жестоко подавляла сопротивление уголовников. Уголовники в ответ вскрывали вены, зашивали рты, калечили себя доступными способами. Случались восстания. Власть отвечала карцерами, голодом, а порой даже танками. Отсюда и ореол мученичества, сопровождавший советских воров. В других странах и в другие эпохи этот ореол доставался христианским подвижникам.