Характерно, что были понятия «зоны» и «большой зоны», под последней подразумевался весь СССР. Советская система была насквозь зарегулирована. Существующие в ней социальные лифты: партийные, карьерные, научные слабо подходили для одной, но очень активной группы населения. Чуть позже эту группу назовут коммерсантами. Теневая коммерция в СССР широко разрослась к середине восьмидесятых. Она пряталась от органов правопорядка и служила питательной средой для развития рэкета. Обложить данью цеховика ― что может быть достойнее для советского Робин Гуда? На первых рэкетиров смотрели как на народных героев.
Всё это, конечно, было отклонением от общечеловеческой нормы. Ельцину, а потом и Путину пришлось столкнуться, нет, не с аморальностью населения, а с его криминализированной моралью. И это оказалось большим вызовом государству роcсийскому.
Я встречался с этими людьми. Одни вели себя нормально, другие сразу «включали блатного». Ни к тем, ни к другим нельзя было повернуться спиной. Тогда я «лох», жертва ― их законная добыча. Большинство из них покоится с миром.
Единственное, что меня до сих пор угнетает, это история уральской промышленности. Братва захватывала заводы, высасывала из них все соки, распродавала активы, а рабочих выставляла на улицу. Зачастую на цветной металлолом продавалось действующее оборудование. Сотни заводов на Урале погибли таким образом. Не факт, что они все бы выжили, но где ещё, в какой стране национальный криминалитет был так беспощаден к своим согражданам?
У меня нет желания выставлять оценки, это не памфлет, а приглашение к разговору. Я с удивлением обнаружил, что в поле общественного внимания тема мгновенной криминальной деградации страны отсутствует. Уверен, у каждого читающего есть что добавить.
Будь я смелее, я бы сказал, что все мы соучастники, авторы такой странной общественной формации как государство с воровской начинкой вместо нормального населения.
Будь я циничнее, я бы объявил наш исторический выверт важным экспериментом. Цель его ― исследовать исторический тупик, сухую ветвь эволюции. Да, существовать в таком эксперименте вам было больно, но тем более почётно.
Будь я мудрее, я бы изрёк: в каждом из нас сидит вор. Не будь его, мы бы не заметили воров вокруг. Более того, они бы не заметили нас.
Мы жили бы в разных мирах и не резонировали друг с другом. Признать вора в себе трудно, изгнать из себя окончательно ещё труднее. Но можно увидеть в себе внутреннего вора и так помочь ему исцелиться.
2.2
Папа будет гордиться
Год назад война, лично для него, началась неприятным сюрпризом. Пришло назначение комендантом в Польшу, в какую-то дыру. Друзья дрались на фронте и ему, сыну военного героя, а теперь ответственного партработника, хотелось быть там же, в гуще событий. Не вышло.
Похоже, что папин высокий чин сыграл с ним злую шутку. Ни по своей молодости, ни по званию на должность коменданта он не подходил. Но кто-то в штабах обратил внимание на известную фамилию, перестраховался, и вот теперь в мирной, безопасной Польше он, вчерашний студент, вынужден решать нужные для Родины, но всё-таки второстепенные задачи. И это, когда сокурсники вот-вот пройдут парадом по вражеской столице. Ну, действительно, чёрт бы побрал этих бюрократов в Берлине!
Он еще раз осмотрел начищенные сапоги, постучал стеком по широким голенищам, мысленно пожелал себе успеха и включил прожектор. Картина, которую он увидел с вышки сегодня, ничем не отличалась от вчерашней и позавчерашней. Жёлтый прожектор освещал тёмные шеренги уставших, смертельно измотанных людей. Впрочем, не совсем людей.
Он набрал воздуха и начал:
― Мы все с вами братья, дети отца единого. В самой своей основе мы есть одно. Наш мир так устроен, что жертва и палач разделены лишь на миг, через мгновение они сольются в вечности.
Он знал, что хорошо смотрится в новенькой форме от Hugo Boss.
― Зачем нам с вами всё, ― продолжал он давно заученную речь, ― голод, страх, гнев, боль? А ведь это и есть смысл нашей жизни, новый опыт, которым Вселенная бесконечно достраивается, и в котором она каждый миг заново познаёт себя. Мы с вами дополняем радугу жизни, служим мостиком между сущностями верхнего и нижнего мира. Мы нужны и поэтому смерть лишь трансформирует нас, но не уничтожает окончательно. Да, по сути мы вечны.
Каждый из вас сейчас думает: можно ли бежать отсюда, из этого лагеря? А зачем? Обещаю, завтра с утра мы из него уйдем. Спросите себя, разве муравей сам может покинуть свой муравейник? Нет, он подчиняется великому плану, о котором только догадывается, но он не знает ни его целей, ни сроков. В этом суть и красота его муравьиного предназначения. Кто мы с вами, если не такие же муравьи?