Выбранный путь развития предполагал постоянную экспансию, количество торговых брендов быстро росло, рос склад, принимался персонал, увеличивались вложения в рекламу. Мы стремительно превращались из мелкого бизнеса в средний.
Надо напомнить тем, кто этого не знал ― на пути превращения в хорошо структурированный, прозрачный бизнес, на пути выхода из тени погибают девяносто девять малых компаний из ста ― хорошо описанный экономической наукой кризис роста. Требовались серьезные инвестиции. Но откуда нам было их взять? Банки давали деньги под процент, который обеспечивался лишь торговлей государственными секретами. Но такая деятельность не значилась в уставе нашей компании.
И хотя продажи ежегодно демонстрировали рост, росли и наши сомнения.
В 2008 году мы, наконец, приняли решение продать бизнес. И продали, буквально за полгода до событий, известных теперь как мировой ипотечный кризис, пришедший к нам из США. Продали, потому что чувствовали, что так долго продолжаться не может. Мы же помнили, как десять лет назад происходило буквально то же самое. Помнили, как бешено росли продажи перед самым дефолтом. Как слишком легко зарабатывались капиталы и тратились деньги. Как даже в пивных ларьках появилось хорошее виски.
Этот кризис ударил вполне ожидаемо, но так мощно, что раз- валил устойчивые финансовые и торговые связи, попутно разру- шив многие деловые репутации. Государство тогда помогло спастись крупным холдингам, выдавая им триллионы рублей, мелкие же компании просили не беспокоиться.
Другими словами, свой бизнес мы продали очень вовремя. Снаряд разорвался совсем близко, но лишь тряхнул нас взрывной волной.
Себе любимым, для души, мы оставили розницу. Уютный такой магазин, где торговый зал оформлен в стиле бутика, а на втором этаже ― кабинет с диванами.
Куда приходят друзья, большие бизнесмены, посидеть и пожаловаться на нынешний кризис. Самый-самый страшный из всех. Пятый или шестой на моей памяти, про который им точно известно, что мы его не переживём.
3.2
Если у вас есть Вова
Машина появилась у меня в 1990 году. Купил за фунты стерлингов. Откуда валюта? Из Государственного банка СССР. Для выезжающих за границу существовал особый, льготный курс, ниже рыночного в три раза, я это узнал и организовал себе вызов в Англию. Успел сделать себе, другу и на этом всё, тема закры- лась. Друг купил «Таврию», а я ― почти новые «Жигули» пятой модели. Столько счастья за деньги я с тех пор не имел никогда.
Покупал так. Приехал на рынок. Прошёлся. В основном продавали хлам, но были две «нулёвые», как тогда говорили. Одна ― «девятка», вокруг которой стеной стояли дорого одетые ребята. По манерам ― кидалы. Они смерили взглядом мой прикид и сразу предложили добровольно пройти мимо. На вопрос о цене не ответили.
Зато вторая! Цвет ― кофе с молоком, идеальные формы, «крабы» на колёсах.
― Мужики, чья машина?
Тишина. Вокруг возник физический вакуум, взрослые мужики отворачивались и прятали глаза. А мне бояться нечего, я за машиной приехал и хочу вот эту «пятёрку». Очень уже хочу.
― Завтра к одиннадцати приезжай, ― наконец услышал я, ― с деньгами. Вовина машина.
Назавтра в 11:00 я стоял перед машиной и без денег. Зато с другом. Нас быстро провели в помещение, где уже сидел Вова, невысокий, плотный как борец, улыбчивый. Нормальный.
― Пять с половиной тысяч, ― это прозвучало вместо приветствия.
― Хорошо, ― сказал я. ― Но я могу пять.
― Давай, ― согласился он и протянул руку за деньгами.
― У меня валюта, ― сообщил я и пожал протянутую пятерню, ― фунты стерлингов.
На Вовином лице возникло уважение.
― Миху спроси, ― выдал он поверх наших голов, и тут оказалось, что за нами стоит кто-то большой. Секунды потянулись: пять, семь, десять. На одиннадцатой за спиной прозвучало:
― Миха сказал, фунты можно.
Вова оказался бывшим милиционером, который держал огромный областной рынок. Он был главой шашлычников, фарцовщиков, кидал, наперсточников и просто честных спекулянтов. Со всех он имел и всем давал жить. Беспредела не допускал, был строг, но справедлив, и, как бывший сотрудник, в друзьях держал бандитов с обеих сторон Уголовного Кодекса.
Мы не то чтобы с ним сдружились, но были интересны друг другу. Он доверительно сообщил, что собирается покупать бежевую «Волгу»: ― У цыган, ― с особым значением уточнил он. В голосе звучали горделивые нотки. Это была высшая лига, звёздный уровень. После антиалкогольной кампании цыгане вставили золотые зубы жёнам, детям, лошадям и передвигались исключительно на «Волгах».