— Это чего тебе, проходной двор?
Надвигается черной тучей, инстинктивно заставляя Аленку отступить.
— Теть Олесь, у вас есть редиска? — продолжает гнуть свое Аленка, дружелюбно улыбаясь, стараясь не замечать светлые сморщенные брови напротив.
— Нормальные люди стучатся. Даже если ворота открыты, — отчеканивает Олеся каждое слово. — И уж тогда я к ним выхожу. Вот и ты, выйди и зайди, повтори нормально.
Давит — Аленка все дальше отходит. Медленно, не сводя глаз с Олеси, пока той не надоедает. Тогда она в два счета нагоняет Аленку, хватает ее за шкирку и выплевывает:
— Пошла вон, я сказала!
Олеся дотрагивается до плеча Аленки, жестом подталкивая вперед, но на деле — легонько касается, лишь направляя. Движение безобидное, Олесины слова для Аленки куда страшнее будут! И Аленка рада выполнить Олесину просьбу — это же проще, чем вступить с ней в бессмысленный спор и остаться без редисок, верно? И вон, даже Олеся уже удаляется обратно к веревке и прищепкам, искоса поглядывая на девочку, ожидая, как поступит та дальше.
Но, расслабившись, потеряв бдительность, Аленка спотыкается о злосчастный кирпич, подпирающий левую дверцу ворот, и…
И падает. Аленка падает вниз. Сдирает не только голые коленки в кровь, но и проезжается щекой по тротуарной плитке.
Ди Каприо подскакивает с табурета, услышав странный звук, и бежит с Тимкой внутрь оранжевых ворот, чтобы поднять Аленку.
— Олеся, ты совсем с дуба рухнула? — кричит, падая на коленки возле девочки.
А у обескураженной Олеси аж корзинка с бельем из рук выпадает.
— Но я ведь, — защищается Олеся, — я даже не дотронулась до нее, она сама упала!
Они не видели. Не знают, что произошло. И Олесе не верят — по лицам понятно. Да и стоит ли их убеждать в обратном? Одолев собственный ступор, она убегает, скрываясь внутри одноэтажного дома.
— И все? И она просто ушла? — поражается Тима, переживая. А в сторону Олеси бормочет всевозможные проклятия, которые ему только известны, не прекращая хаотично носиться вокруг Аленки.
А она в это время — держится. Изо всех сил. Ведь не будет плакать из-за такого пустяка! Встанет, облокотится руками о дрожащие ноги, и посмотрит на Олесю в ответ! И чего ей, перед Ди Каприо нюни разводить, что ли? Да еще и Тимке дать лишний повод считать ее слабой?
Но слезы сами льются из глаз, и Аленка, не в силах их остановить, невольно хнычет. Жжет почти все тело. Больно.
Ди Каприо усаживает Аленку на свой табурет, а сам устраивается на корточках рядом, расчехляя гитару.
— Какая твоя любимая песня? — суетится Ди Каприо, небрежно располагает руки на грифе и пару раз тренькает струнами.
— М? — шмыгает Аленка.
— Песня, говорю, какая твоя любимая?
— Курица-кустурица…
— Чего? — не понимает Ди Каприо. — Чего это такое?
— Ну, эти… ну эти, блин! — Тимка вызывается на помощь и, активно жестикулируя, коряво напевает припев.
— А-а! Ну-ка, ну-ка, сего… кхм-кхм. Сегодня… да что ж такое! Сейчас-сейчас, — ругается Ди Каприо, стараясь зажать и сыграть чистое баррэ. — Сегодня! И ты после фильма Кустурицы шагаешь босиком по улице! И если никто не простудится, то всё пренепременно сбудется!
«Все сбудется!» — эхом подпевает село, пританцовывая через покачивающиеся ветки.
Легчает. И сердце стучит у Аленки, как бешеное. Что она чувствует? Сама не понимает — целый спектр эмоций! Там и дикое восхищение, и желание подражать Ди Каприо во всем, и белая зависть. Она так не может! Хочет, когда вырастет, но сейчас — не может!
«Так Ди Каприо еще и лекарь! — поражается Аленка. — Его игра — эликсир, колдовское снадобье. Раны-то моментально заживают!»
И это Аленку не удивляет. Боль проходит, как будто той и не бывало — самое главное. В остальном же стоит благодарить дачный поселок за проявленную к ней милость. То инициатива села — не сомневается.
Если бы Аленка стала Постоялой, может, и ей бы открылись подобные неведомые способности? Аленка знает, что пробудь она здесь даже целый год без единой вылазки в город, село и тогда не будет относиться к ней так, как к Ди Каприо. Им с Тимкой до него далеко. Все потому, что Ди Каприо старше их не просто на несколько лет, а на целую вечность. Ведь в селе время течет совсем по-другому.