— Не придумывай, — обрывает вдруг брата Сеня. — Это всего лишь гипотеза. Добавляй: "мы так думаем, мы так считаем"!
— Много считать тогда придется! Я опускаю малозначительные детали, чтобы они все поняли!
— Нет, ты специально приукрашиваешь, чтобы звучало страшнее!
— Да черт, Сеня, дай ему сказать! — не выдерживает Тима. — А уж потом решать будем чего "считать", а чего "не считать".
Слава кивает и улыбается, довольный чрезмерным вниманием, пока Аленка с нескрываемым беспокойством присматривается к Сене и к его внезапно буйному поведению.
— Видела она, говорю, Хвороста! — продолжает свой сказ Слава. — На краю тропинки, посреди кустов крапивы, его лицо отражалось в воде вместе со светом луны, и вдруг, резко бам!
Все затаили дыхание, кроме Сени.
— Она закричала! Этот крик мы сами слышали, пока в монополию на улице играли. Сеня, ну скажи, что тут я не вру!
— Не врет, — нехотя отзывается Сеня.
— Вот, слышали? Не вру! И тогда мы все выбежали. Потому что крик страха — его фиг подделаешь. А тетя Оля в актрисы никогда и близко не годилась, поэтому даже мама встрепенулась. Всей семьей бросились за ворота к Бочке, пробежали пустырь и видим — вылезает Теть Оля из болота. Вся в какой-то зеленой тине, мокрая, дрожит, чешется от крапивы, и что-то бормочет. Я, честно, офигел, да и Сеня, думаю, тоже! Мама кинулась к тете Оле, принялась стряхивать с нее мусор. Даже в дом ее позвали, представляете? Отогрели, чистую одежду дали, а та все не переставала шептать: "Монстр, монстр, настоящий монстр!"
— Ой-ой, мамочки! — охает Моришка, показушно прикрывая лицо руками.
— Пф, боюсь-боюсь… — играючи повторяет за Моришкой Тима.
— А вы? — решает поинтересоваться Аленка. — Вы видели кого-то, кроме тети вашей? У болота, у Бочки или, может, у калитки?
— Ну... вообще-то... — запинается Слава.
— Не видели, — вновь перебивает Сеня. — Потому что мама думала, что "монстром" теть Оля ее называет. За то, что та игнорировала ее несколько лет. И Слава умалчивает, что в тот день теть Оля была подвыпившая, как и год назад, и что ей могло почудиться все, что угодно...
— Да, брат, несомненно, прав… но потом! — Слава демонстративно поднимает руку вверх и подпрыгивает на пригорке. — Когда мы узнали, что не только она была свидетелем Хвороста, поняли, что ничего она не придумывала! Тетя Оля действительно испугалась настоящего Хвороста, о котором все сейчас и говорят!
— Чего, хочешь сказать, что у нас Леший в селе завелся? — с легким недоверием и иронией отзывается Тима.
— Должно же быть какое-то логическое объяснение? — поддерживает друга Аленка.
— Да-да, мы тоже не верили! — машет рукой Славка. — Так же, как и вы. Вот погодите, через недельки две уже сами "в теме" будете, и уж тогда…
— Ребята… — вдруг взволнованно дергается с места побелевший Сеня. — Время, посмотрите, пожалуйста. Который час?
Дети в недоумении оборачиваются, как и Сенька, смотрят по сторонам. Оказывается, у Бочки уже начинает собираться народ.
— Ого, без пятнадцати десять уже, — сообщает Моришка. — Ой, ведь «Общий сбор» скоро начнется!
— А чего ты распереживался вдруг, Сень? — усмехается Тима. — Не тебе ж перед дачниками выступать придется, а Виктору Михайловичу.
Но Сеню заявление явно не успокаивает.
— Я, наверное, домой пойду… — говорит он, не храбрясь посмотреть хоть кому-то из товарищей в глаза.
— Ты чего, Сень? — спрашивает Аленка. — А собрание? Собрание пропустишь?
Но ответа никто от него так и не получает: Сеня разворачивается и возвращается домой.
А в десять часов начинается всеобщее собрание с участковым Виктором Михайловичем.
Явка обязательна.