А Сеня до сих пор помнит все.
Берет с полки книгу «Дети Капитана Гранта», закидывает на второй ярус кровати, и не без труда залезает туда сам. Впервые. Устраивает маленький бунт не столько брату, сколько самому себе.
Потому что в селе Сеня другой. Он может быть другим. И будет!
А за окном уже слышится, как прокашливается в рупор Виктор Михайлович и начинает свою вступительную речь на «Общем сборе». Сеня невольно съеживается.
Собрание в этот раз досрочное, аж на неделю раньше запланированной даты. Почему — знают только семья Ким и участковый. Но в ближайшее время новость станет известна всем…
Книжные буквы размываются и расплываются на глазах у Сени. Не получается никак сосредоточиться, вникнуть в текст. Отвлекается. Думает о позоре, который вот-вот настигнет его семью.
Сеня не спит уже больше дня. Может поэтому не получается читать?
Правда, дело совсем не в этом. Просто он все ещё там, на улице, хотя физически уже давно дома.
«Нет, не могу так! — мучается мальчик, спрыгивая на пол. — Ожидание невыносимо! Лучше уж лично стану свидетелем унижения семьи Ким! Пойду у лестницы собрание послушаю».
Так и делает. Усаживается поудобней на подоконнике и открывает настежь окошко. Все уже там. Народ от дома участкового простирается аж вплоть до Бочки. А «Чемпионы сопротивления» виснут на ее балках, чтобы лучше видеть. Славка умудряется забраться выше всех. Может, взлетел? Сеня бы не удивился — у того и вне села развита способность к физически невозможным прыжкам. Алена с Тимой все вниз скатываются, но за счет друг друга кое-как держатся, а Моришка даже не пытается залезть — внизу топчется, на ребят посматривает и глаза закатывает.
Сам же Виктор Михайлович в центре стоит и парится в темно-синей форме с длинным рукавом на солнцепеке.
— Каро-о-оч! – лениво протягивает участковый. — Поэтому, это самое… как его… осторожны будьте! Вот…
Зевает, пузо чешет.
Потом говорит еще что-то, но слова тонут в неразборчивом шквале и галдеже возмущенных дачников:
— То есть, как это, обокрали?
— А подробности? Где подробности?
— Что за безобразие! Что вы собираетесь с этим делать?
У Сени аж в глазах темнеет: «Опоздал! Он уже объявить успел!»
Всматривается в лица соседей: о чем они думают? Не понимает. Осуждают ли? Называют ли его семью халатными буржуями?
Шум стихает, когда рупор передают его матери, Кристине Ким. Слышно плохо, но Сене удается уловить обрывки фраз, такие как: «все не так плохо», «кража принесла лишь незначительный урон», «просьба сообщить», «посодействовать в поимке», «будем благодарны»…
Виктор Михайлович с умным видом кивает, но продолжать собрание явно не собирается: выключает рупор.
«И все? — недоумевает Сеня. — И сейчас все просто разойдутся по домам так же, как и всегда? А как же будущие принятые меры? Как же виновный? Собираются ли вообще его искать? А наказывать?»
Думал, все произойдет по-другому. Что Виктор Михайлович хотя бы в этот раз соберется и к делу подойдет серьезно. Ведь то, что обокрали дачу семьи Ким — не самое главное. Те уже обзавелись новыми кондиционерами, холодильником и даже телевизором — для них это не проблема. Важно то, что это может послужить началом чего-то бо’льшего. Чего-то по-настоящему крупного. Возможно, сейчас — самое время начать расследование, ведь потом будет поздно!
Ветер залетает в дом, пыльной пленкой оседая на линолеуме — Сеня морщится. Это село так кивает мыслям мальчика или просто напоминает о своем присутствии? Непонятно. Но Сеня чувствует, что должен что-то сказать. Он наверху — его точно услышат. Тут даже рупор никакой не нужен!
Разве будет еще такой подходящий момент, чтобы заявить и о себе, и о том, что ему не наплевать? Что он переживает не только за дачу собственной семьи, но и за все село?
Сеня должен. Сеня может. Все потому, что в селе он другой.
Набирает воздуха в легкие, встает на цыпочках на подоконнике, борется с дрожащими неустойчивыми ногами и руками, и…
— Это Хворост!
Голос раздается настолько неожиданно, пронзительно и звонко, что Сеня чуть не падает со второго этажа. На секунду мальчику кажется, что слова принадлежат все-таки ему. Что он резко ополоумел от страха перед публикой и выпалил то, во что бы даже под пытками не поверил. В ужасе спускается на пол и ищет глазами того, на кого уже успевает уставиться вся толпа.
Кричал Слава.
Тот гордым коршуном виснет на балках Бочки, не прекращая улыбаться. Он доволен собой. Своим дерзким поступком.