Аленка что-то в этом очень сомневается. Будь он похож на медведя, волка, чупакабру или кого-то из приматов — она бы так и сказала. Но он мыслит! Понимает человеческую речь!
Когда расходятся по домам, Аленка даже всерьез задумывается о том, чтобы возобновить «ритуал» по приманиванию Хвороста, чтобы утолить собственное любопытство и попытаться что-то понять. Лимонных конфет нет, но в морозильнике лежит шоколадное мороженое…
— Аленка, а ты чего такая груженная пришла? — интересуется Нина Игоревна за ужином. — Случилось что?
— Да не, ба, — отмахивается внучка. — Сегодня просто Тима во время пробежки впервые меня обогнал....
— Тю-ю-ю! Так ты еще и удивляешься? Он же мужик, у него и устроено тело по-другому. Конечно, он будет тебя обгонять!
— Нет, ба, вот раньше, например....
— Раньше вы детьми были. Но сейчас сравнивать вас двоих в беге — это бессмысленно!
— Ничего ты не понимаешь, ба!
Аленка не замечает, как погружается в свою первую подростковую влюбленность с головой. Думает буквально только о двух вещах: о Тимке и о Хворосте. И то, второй — так, занимает не более получаса в день.
Аленка с Тимой просыпаются так рано, что видят утреннюю луну. Делают все, чтобы не упустить лето. Чтобы успеть продлить общие мгновения насколько только можно. Лишь бы село не обернулось против них и не сыграло с ними злую шутку…
— Ага, а дальше чего? — как-то заикается Аленка.
— Чего?
— Что будет с нами дальше?
— А чего ты предлагаешь? — хмурится Тима, на глазах скукоживаясь, как высохший овощ, явно недовольный поднятой темой. — Ты уедешь, я уеду. Наши города так далеко находятся друг от друга, что даже часовые пояса разные… от меня-то что хочешь?
— Ну, можно ведь обговорить все, придумать выход…
Тима отшучивается. Сводит разговор на нет, а после и вовсе отпрашивается домой.
Аленке это не нравится, но ему она все прощает.
Оглянуться не успевает, как заканчивается июнь. Когда Аленка смотрит на страницу календаря с крестиками на датах Нины Игоревны — не верит.
«Как закончился? Июнь? И уже прошел? А это точно текущий год?»
Точно.
Казалось, что в прошлом году, как и за год до него, село вставало на сторону Аленки, да замедляло время и продлевало лето. Делало все, чтобы Аленка дольше смогла задержаться здесь и не возвращаться в школу. А в этом году как-то все по-другому. И на душе не ощущается та былая «Постоялая» связь с селом. Она всю ее растеряла…
Бежит к голубым воротам, чтобы поделиться мыслями с Тимкой. Обычно в это время он уже завтракает с ней и Ниной Игоревной за одним столом, а сегодня явно запаздывает…
Не открывают. Ни Тимка, ни Евгений Павлович, ни Тамара Ивановна. Где же они? «Общее собрание» вроде уже было, объявлений никаких не было.
Куда все делись?
Аленка чуть ли не все село оббегает, но никаких знаков даже близко не замечает.
Взмыленная снимает куртку Ди Каприо и повязывает ее себе на поясе. Уставшая ковыляет обратно.
А за своими пурпурными воротами посреди выросших подсолнухов стоит Моришка с пилочкой в руке — пилит ногти. В мини юбке с черными капроновыми колготками и водолазке с огромным вырезом «V» на груди. В этом году покрашенная в черный с коротким классическим каре.
— Ой, чего, Тиму ищешь? А нету его. Уехал он, Ален.
Девочку как током обдает.
— Как уехал? Когда?
— Ой, вчера, поздно вечером. Я сама видела.
Может, Аленке снова почудилось? И на календаре не июнь был, а вовсе август? Иначе чего бы ему так рано возвращаться домой?
— Может, ты что-то путаешь? — уточняет Аленка. — Может, в город просто за продуктами отправились?
— Не-а, — отрезает Моришка. — Точно не в город.
— Он ничего не передавал? Что-то про меня сказал?
— Ой, а сколько мнения о себе, сколько важности! — закатывает глаза Моришка, начиная уставать от текущей беседы. — Не-а, ваша персона никого не волновала. Да я и не разговаривала с ним — так, в окне увидела, а он помахал мне. Да и все… А ты чего, правда думала, что будете встречаться всю жизнь? Ха, взрослей, Ален. Давно пора!
Аленка всю неделю стучится в голубые ворота. Так теперь начинается ее каждое утро. Но никого не застает – все уехали.
Хотела же номер его попросить, хотя бы домашний! Что угодно, лишь бы суметь с ним как-то связаться – ничего. Тима до последнего упирался, оттягивал момент.
«Ну и как? – шикает про себя Аленка. – Дооттягивался?»
Она подолгу плачет в подушку. Не выходит гулять. Спрашивает у всех и каждого в поисках номера родни Тимы – ничего. Никто ничего не знает. Даже Виктор Михайлович. После попытки дозвониться до номера из его скудного справочника, что числится там, автоответчик равнодушно сообщает, что его не существует.