А Моришка расцвела — да. В юбочках коротких ходит, мать ей французское каре организовала, подстриженная. Волосы блестят. По сравнению с прошлогодней мочалкой оранжевого окраса хной, Аленка признаётся, что эта причёска идёт ей в миллион раз больше.
Сама же Аленка в джинсовых шортах, старой растянутой футболке и высоким собранным хвостом. Примечательно то, что не чувствуй она себя так паршиво, как сейчас, то выглядела бы так же.
Разговорившись с «Сопротивлением», Аленка даже делится недавним рассказом бабушки о Хворосте и легенде про горящую девушку.
— О, а ты не знала до этого, что ли? — осуждающе закатывает глаза Моришка. — Это же, блин, все знают.
— Так может расскажешь?
В тени дует ветер. Аленка ёжится, сильнее укутывается в черную куртку и засовывает руки в просторные карманы.
— Злая Олеся-то почему злая? Собака бывает кусачей только от жизни собачей! — пропевает Славка, поймав очередную стрекозу, собираясь и у нее оторвать крылья, но тут же прячет ее в карман, чтобы не заниматься подобными деяниями при товарищах. — Пашет она с утра до вечера почему, как думаешь, Ален? От нефига делать?
— Да я как-то не задумывалась...
— Батя ее в тюрьме сидит потому что! А мамки нет, как и бабушек всяких рядом. Вот она и копытит все на себе. Своими силами все тащит. Сама-сова.
— О! А почему его в тюрьму загробастали, знаешь? — втягивается Моришка, пока не перебили, чтобы показать всем, что и она в теме разбирается. — Девушку сжег он! В сарае! В сарае, где лежал хворост! Хворост с дровишками!
— А как? — не понимает Аленка. — Что ему сделала та девушка?
— А тут уже открытое поле для догадок, — загадочно взмахивает руками Славка. — Может он с той молодой всякие непотребства творил, а та вдруг пригрозила, что Виктору Михалычу жаловаться побежит? А тот не сдержался, и сжег!
— А может все было добровольно! — опять впихивается Моришка. — Может, она просто его разлюбила и ушла к более молодому!
— Слушать вас противно, — тухло отзывается молчавший все это время Сенька. — Видели бы вы себя со стороны, какой бред несете…
— А чего ты, Сенечка? Умница-разумница наша! — Славка теперь нападает на близнеца и начинает прыгать вокруг него. — Предложи свои достойные варианты, и мы тут же побежим свергать Виктора Михалыча с его престола безделья!
— А может, виновата она сама? — тихо бурчит Сенька. — По ошибке дернула засов сарая, а выйти и не смогла? И все — глупое недоразумение! Случайность!
— Ты что, защищаешь убийцу?
Славка присвистывает. Моришка пытается за ним повторить, но у нее получаются издать только противные чмокающие звуки языком.
— Как бы то ни было, многие правда верят, что этот зек и есть Хворост, — поясняет Славка. — Потому что легенда чересчур красивая, чтобы не оказаться правдой. А жив ли он в тюрьме или сбежал оттуда — этого я, честно говоря, не знаю.
— Ой да ну вас с вашими убийцами! — отвлекает всех Моришка, выходя в центр. — Знаете, я недавно обнаружила, что я до сих пор «У лукоморья дуб зеленый» помню наизусть. Це-ли-ком! Верите? Ох! — Моришка набирает побольше воздуха в легкие, да принимается читать знаменитый отрывок. — У лукоморья дуб зеленый! Златая цепь на дубе том!
— Да верим-верим, Моришка! Не начинай только! — смеётся Слава, показательно закрывая уши руками.
— И днём и ночью кот учёный всё ходит по цепи кругом!
— Ну не заставляем же мы тебя полностью эту лабуду рассказывать! — продолжает хвататься за голову Славка.
— Идёт направо — песнь заводит, налево — сказку говорит. Там чудеса: там леший бродит…
— Там эдик с твоей мамкой спит!
Славин «приём» работает. Моришка теперь не то, что замолкает, а вовсе удаляется с пустыря домой. Бегом.
— Молодец, слава, — осуждает Сеня. — Сказал, как насрал.
— Да чего вы? Я же пошутил!
— Это был перебор даже для тебя.
Чтобы Моришку успокоить, Аленка решает пойти на крайние меры: вызывается к ней в гости. Впервые за все время пребывания на даче. У Моришки было все, как и у других: и сад с подсолнухами вместо однотипных роз, и бассейн, и даже ноутбук с «Зумой Делюс», «Braid», «Веселой фермой» и цветной улучшенной «Монтезумой». Но почему-то у ребят не было привычки собираться каждый день именно у нее.
Возле пурпурных ворот Аленке кажется, что Моришка ее тотчас же прогонит. Но нет, пускает. Сажает к себе на кровать и принимается косы ей чесать. Да так небрежно, что чуть ли клоками волосы не вырывает!
— Ален, так ты с нами заодно? — вдруг спрашивает Моришка.