— За какое еще «одно»?
— Знаешь, что мы делали весь июнь? Готовились к охоте на Хвороста. Уже и план почти придумали. Вот у Славки, например, есть в доме подвал, и ночью, подкараулив его и заманив в ловушку, мы…
— И зачем тебе это? — равнодушно перебивает Аленка. — Хворост же затих. От него ничего не слышно. Может и его оставить в покое?
— Я так и знала, что ты ни черта не понимаешь! Это все Хворост! — пыхтит сквозь слезы Моришка, с большим усердием царапая острыми щетинками по коже головы. — Ты просто представить себе не можешь, во что превратилась моя жизнь после развода родителей. И во всем виноват именно Хворост…
Аленка ничего не понимает. И уже начинает жалеть о своем приходе.
— Думаешь, я идиотка, да? Связала несвязуемое? В прошлом году папа хотел уехать. Из-за кражи. Из-за слухов…
— Что, и вас обокрали??
— Обокрали! — шмыгает. — А мать все противилась! «Нет, — говорит, — я это лето так долго ждала, отпуск заранее выпрашивала, никуда не поеду!» А я, дура, еще и поддерживала ее – вот, блин, результат! В это году она назло к папе приехала, понимаешь? Назло! И все ссоры начались именно из-за него. Из-за Хвороста… Ох, я бы на этом Хворосте, — от злости Моришка разламывает пластмассовую расческу на две части, — живого места не оставила.
Аленка сглатывает. Такую версию Моришки она еще не видела. Настроена серьезно.
— А Эдик с твоей мамой…
— А чего Эдик? — перебивает Моришка. — Мне до него дела нет. Семья разрушена — это главное…
— Но почему ты уверена, что Хворост вообще существует? — настаивает на своем Аленка.
— Я верю в факты, — отчеканивает Моришка, хватая Аленку за плечо. — А Тим говорил, что ты видела Хвороста. И не раз.
— Врет он все…
— Ален, ты хоть понимаешь, что можешь покрывать вора? Убийцу, больного на голову маньяка?
— Но это не вор! Это зверь!
— И знаешь, что еще странно? — игнорирует сказанное Моришка. — Что близнецов, меня и Тима обокрали, а тебя нет. А это значит, что ты можешь быть следующей. Подумай, Аленка и не затягивай с этим. Кто, если не мы? Лучше уж поймаем его сейчас. А то потом поздно будет.
Аленка убеждается: в этом году все правда по-другому.
Даже игры и разговоры на пустыре пропитаны фальшью: говорят одно, а на деле замышляют совершенно другое…
Когда объявляют об открытии сезона охоты на Хвороста, у Алены замирает сердце.
Озлобленная детвора может сделать с ним все, что угодно – она знает. Марина уже вовсю выискивает палку покрупнее, а Слава вооружаются пластмассовыми мечами и игрушечными нунчаками.
И это общее давление. Как будто все село заставляет и ее начать что-то делать. Без слов. Прищуренным хитрым взглядом. Воем ослов по вечерам и дерущим горло петухами по утрам.
И Алена убеждается в том, что должна найти его первой. Быстрее остальных. Потому что она не верит, что во всем повинен он. Чтобы Хвороста спрятать: под пружинную кровать, в подвал или на крышу. Забрать и никому не отдать. Ценой жизни защищать и кормить его любимыми лимонными конфетами.
А найти его не должно составить труда, ведь Алена, как никто другой, знает, что Хворост показывает себя только по ночам. В местах, где скапливают дрова, уголь, старую газету и веточки для костра.
Но Хворост не приходит…
Аленка все еще навещает голубые ворота Тимы, надеясь, что он все-таки вернется. По прежнему стучится, но никого не застает. И елки снаружи начинают засыхать… Но на этот раз, приходит не с пустыми руками. А с целой коробкой для Алсушки.
— Нету Феюшки-Тимофеюшки, — показывается напротив Алсушка. — Так тоскливо. И целое лето в этом году как будто превратилось в серую осень и зиму без него!
— И не говори…
— А чего это у тебя в коробке, Ален?
— Братц с оторванными головами!
— Вот здорово! — загорается Алсушка. — Дашь поиграть?
— Подарю всех! Папа твой дома? Спроси, пустит меня?
— Вай, Аленка, конечно! — вылезает Эдик, открывает ворота, обвитые зеленым плющом. —Заходи в мой кишлак, будешь жирным, как ишак! У нас как раз мастава готовится, идем, гостем будешь!
А на даче у Эдика всегда интереснее, чем у других. У него и тандыр рядом, где пекутся лепешки, и тапчан — деревянная пристройка с навесом, на которую забираются гости, и кушают сидя, что сейчас и делает Аленка, пока Эдик угощает девочку национальными сладостями.
— Что это, дядя Эдик? Вкусно! — похрустывает Аленка.
— А, у нас хаит недавно был, праздник такой, типа вашей Пасхи! Вот, и на Родине, зангаза — это лакомство такое, готовят на этот праздник. Десерт! Тесто, обжаренное в масле с сахарной пудрой. По-русски, знаешь, как его еще называют?