Лежал на тропинке человек, луна заглядывала ему в рот, слюна тускло блестела, ворот овчинный медленно набухал темным. В откинутой руке блестел клинок кинжала. Эри машинально пощупал куртку на своем боку: так и есть, — испортил почти новую одежду. Нет, все-таки человек был, не курица.
Нужно было спешить. Кухонник, кряхтя, обхватил убитого, поднял, стараясь к себе спиной держать. Если волочить, следы уж слишком явные останутся. Нести пришлось упрямящегося мертвяка прилично — склон всё норовил вывернуться из-под ног. Наконец, прорубь показалась. Эри скатился на истоптанный лед, труп из рук вырвался и сам собой к проруби проехался. Ну, это правильно. Эри перевел дух и начал обшаривать мертвеца. Второй кинжал, кошель позвякивающий, еще цацки какие-то. В лицо покойника смотреть не хотелось, но пришлось. Нет, с человеком этим Эри определенно знаком не был, а вот запах знаком. Если кровь свежую убрать, остается пиво светлое с пивоварни Гроннинга, ну и острый, до отвращения надоевший аромат рачков. Да уж, удалась сегодня закуска — знаток через весь город тащился, лишь бы, значит, повара поблагодарить…
Эри потянул мертвеца за полы куртки: хрустнул, проламываясь, тонкий ледок проруби, тело поупрямилось, пришлось наступить ему на спину. Вяло взмахнул в последний раз рукав, мелькнула короткопалая кисть, и труп утянуло под лед. Теперь к морю поплывет. Ну, от рачков вышел, к рачкам и вернется…
Кухонник понял, что его самого дергает — экая дрожь дурная. Понятно, торчишь здесь на лунном свете, мало ли кто увидит. Соображать нужно.
Эри рысью вернулся на тропинку, забросал-затоптал снегом капли крови. Слава богам, натекло немного. Впрочем, кого на окраине Приливов всерьез кровью удивишь?
Жареный картофель за время неспокойного пути домой плотно перемешался с ломтями сайдуса, но Морверн с удовольствием отковыривал ложкой от плотного месива. Жевал сосредоточенно. Го сидела на корточках на топчане, запустив руки под тюфяк набитый сеном. Судя по ритмичному поскрипыванию, опять скребла-портила когтями жердь лежака. Не напасешься на нее, скребучую.
— Вы, конечно, думайте, — сдерживаясь сказал Эри, — но, по-моему, драпать нужно. Сразу не найдут, но завтра, послезавтра…
— Не подпрыгивай, — Морверн постучал ложкой по трофейным кинжалам, лежащим рядом с миской. — Вот кто это был? Хуже нет бежать, не пойми куда и от кого. Что мы, девчушки, ненароком отбараные? Э, ну что у тебя за мозг кухонный? Нужно было одежку снять. Хотя бы верхнюю.
— Измаранная слегка была, — угрюмо сказал Эри.
— Да понятно… — разбойник задумчиво пощупал острие короткого кинжала. — Ты ж кухонник, а не… Ладно, «перья» ухоженные. Покойничек, в отличие от тебя, не только рыбу чистил. Кстати, сайдус недурен сегодня.
— Сам Рок рыбу жарил, — буркнул Эри. — Так что делаем-то?
— Думаем, — Морверн отправил в рот кус ужина и невнятно пояснил: — Эфо не страфник. У нефо бляфи неф. Или фы её не нафол.
— Что еще за бляха? — застонал Эри.
— У айных тражников ляхи меются, — пояснила Го. — Не нал, что ли? Кто-то иной за обой шел.
— Бляха, значит? Не было у него бляхи, — пробормотал Эри. — Я щупал. Выходит, зря я его?
— Ак зря?! — возмутилась сестрица. — Ледил же! Меня ам ебыло, я бы го… Аум, абан роклятый!
Морверн отпил из кружки и, дожевывая, ткнул ложкой в сторону топчана:
— Понимает твоя сестрица дубоголовая. Следил этот защеканец, именно за тобой шел. Тут спору нет. Но не из тайной стражи. Недурно было бы узнать — кто? А убегать нам, как тут не бухтёрь, придется. Но когда и как? Надо бы подумать…
Разбойник встал и, прихватив куртку, вышел на мороз. Эри посмотрел на плотно прикрытую, с тщательно законопаченными щелями, дверь:
— Ну и куда он? Не решили же ничего.
— Умать, — пояснила Го. — Тщательно одумает и скажет.
— Думает он, угу. Три кружки взвара выдул и думает. Понятно, взвар еще как почки прочищает.
— Олезно, — согласилась сестрица. — И апах отом хороший.
— Вот вечно ты всё что вынюхаешь, то и рассказываешь. А ведь тебе воспитание хорошее дали, — Эри вздохнул. — Ладно, чего сама не ешь? Там две отбивные совсем чуть-чуть обжаренные.