Сама Хакетт старалась окончательно успокоиться, перебирая в голове последние события и пытаясь разобраться в своих же чувствах. Час назад он рвала, метала и была готова натурально кое кого загрызть в лучших традициях представителей семейства кошачьих. К счастью, она быстро осознала, насколько неправильным было это желание и «цель» осталась невредимой, по крайне мере физически.
И это сразу после того как она была вынуждена терпеть и выполнять пари, доказательство которого сейчас висело на шее Хакетт, в виде проклятого всеми богами чокера, как на зло противного розового цвета и не менее противного бубенчика. Отдушиной в этом позоре было только то, что на пути Хакетт попалась Калисса Бинт Синан аль-Джилани собственной репортёрской персоной. И разумеется попыталась взять интервью, пройдя самыми неудобными вопросами, начиная от «мохнатой руки адмирала Хакетта» и заканчивая новым стилем. За что закономерно получила коронный от Алисии, которая и не думала сдерживаться. Даже скорую потом вызвала и поспешила скрыться с «места происшествия».
И казалось бы, на Нормандии она в безопасности. Там не будет ничего более, что могло её потрясти сегодня, но нет, такое всё же произошло.
«Она его поцеловала!» — вновь пронеслась в мозгу девушки навязчивая мысль, вновь разжигая в её душе злобу. Злобу странную, незнакомую. Хакетт была откровенно шокирована поведением сестры. Хотя теперь она не могла не признать, что план был хорош, и она сама собиралась сделать почти то же самое, но более ненавязчиво и аккуратно. Однако каким-то образом Иллирия узнала о готовящемся и, влетев словно пушечное ядро, перевернула всё с ног на голову. Теперь Алисия не могла унять до конца свою злость на сестру.
Внезапно её словно прострелило осознание, столь простое, но в то же время столь важное. От этого все предметы вокруг неё остановились, а затем и попадали на пол, кроме стула с сидящим на нём капралом, который остался висеть в воздухе.
Хакетт просто заревновала. Ревновала к своей сестре за поцелуй, который та украла у неё из-под носа. Но это было неправильно. Алисия Дженкинса не любила. Не так, как обычно женщина любит мужчину. Лирой был для неё словно младший брат. Несуразный, иногда неуклюжий и порой паникующий по мелочам. В противовес этому, если верить обрывкам переговоров на «Нормандии», Дженкинс проявлял себя как неплохой солдат.
Но поднявшееся из глубины души чувство, словно цунами, разнесло все убеждения в клочья, оставив у разбитого корыта.
Глубоко вздохнув, Хакетт осторожно опустила Ричарда на палубу. Сияние вокруг неё погасло, освобождая пленника, который моментально вскочил и собрался уже потихоньку исчезнуть, но она остановила его.
— Лирой, погоди, — неожиданно мягко и тихо произнесла она, открывая глаза и поднимаясь на ноги. На её лице застыла неуверенность, а взгляд метался от предметов вокруг к лицу Лироя и обратно. Наконец шумно выдохнув, она неожиданно и стремительно подалась вперёд и, поймав ошарашенного парня за воротник, поцеловала его в губы. Неумело, но настойчиво. От нахлынувшего смущения и страха закрыв глаза.
Длился поцелуй буквально несколько секунд, но Дженкинсу они показались минутами, прежде чем покрасневшая от смущения Алисия разорвала его и отступила. Замялась, как подросток, не зная, куда деть глаза и распушившийся хвост. Испугавшись нового для неё чувства, которое чуть выпустила из тёмного чулана подсознания.
— Ну… Как? Кто лучше? — отрывисто спросила она, прижимая к голове уши и прижав сжавшуюся в кулачок руку чуть выше груди.
Ричард, всё ещё не веря в происходящее, в спешке старался подобрать нужный ответ, словно комбинацию к деактивации бомбы. И судя по хмурящемуся с каждым мгновением выражению лица Алисии, «взрыв» мог произойти через пару секунд. Наконец он собрался с мыслями и выпалил «комбинацию».
— Лиси. Вы обе. Лучшие, — с лёгким неуверенным смешком ответил он, позволяя себе лёгкую улыбку, — приятно и тепло.
— Дурак, — прошептала ещё больше покрасневшая Хакетт, беззлобно стукнула его в грудь кулачком и быстро обогнув, скрылась из виду среди загруженных контейнеров в направлении лифта на верхние палубы. Глубоко выдохнув, Ричард осторожно прикоснулся пальцами к своим губам, вспоминая вкус, и невольно улыбнулся. В груди расплывалось приятное тепло с надеждой, что, возможно, на этот раз он получил ответ.
— А ты не так плох, — послышался под потолком насмешливый голос Джокера, — охмурил сразу двух красавец близняшек. Правда, как бы они теперь не порвали тебя на британский флаг.