— Да и не нужны мне ваши танцы, я лучше с Веркой буду танцевать.
— С Веркой? — Аня резко остановилась и посмотрела на Андрея. — Кто такая? Семенова или Нестерова?
— Кошка у меня дома, я ее так называю.
— Хм… Верка?
— Ага, она все время спит как Семенова, а если что спросишь, то смотрит на тебя непонимающими глазами. Но стоит пойти на кухню, она тут как тут. Точно Семенова.
— Дурак.
— Зачем обзываешься? Я ведь так, можно сказать, по секрету рассказал тебе.
Девчонки очень любят секреты, даже такие глупые, как про кошку, это как бы знак доверия.
— Ладно, я спрошу у Малютиной, может, разрешит, ведь придет Копьев и Козлов…
— Что? — Андрей возмутился. — А говоришь девичник!
— Ну, это мы так, только свои. А что ты можешь принести?
— Принести?
— Да, каждый несет что-то свое. А ты что?
— Это что-то вроде членского взноса?
— Пусть так. Ну, так что?
— У меня есть дома газировка, две бутылки, а еще кусок вафельного торта, но я его надкусил, на вечер оставил.
— Не густо, но газировка — это хорошо.
— У меня есть еще конфеты с нового года, правда, шоколадные все съел, но штук двадцать, наверное, будет. Хватит?
Они вошли в подъезд и, поднявшись на второй этаж, Андрей протянул ей кулек.
— Держи, я пойду.
— Стой, я сейчас, подожди меня у окна.
Андрей спустился на площадку. У Притужалова странная мама. Однажды он заходил к нему домой, стучался, слышал, как кто-то за дверью шубуршал, смотрел в глазок, но так и не открыл. Тогда он от злости пнул дверь.
Через пару минут спустилась уже не Аня, а сама Малютина Таня. Она так-то была ничего, даже можно сказать красивой, а вот в прошлом году была полной, странно, как она за год так постройнела.
— Так-так, — начала было она, это явно ничего хорошего не предвещало.
— Ладно, я пошел.
Она что-то ему в спину вякнула, но он не стал ее слушать, от обиды выскочил на улицу и быстро пошел домой. «Надо мне больно ваши танцы, вот еще», — говорил он сам себе. Да, он не любил танцы, считал их игрой девчонок, словно он индеец и должен трястись, еще бы в руки копье и костер.
— Да ну вас…
— Андрей, стой! — услышал он за спиной крик Ани.
— Что еще?
Ему, конечно же, было приятно увидеть ее, особенно то, что она выскочила на улицу без куртки, а ведь холодно.
— Ну, ты что убежал?
— Некогда мне, свои дела…
— Приходи сегодня к семи, все согласились.
— Все?
— Ну да.
— А ты?
— Я же сама их спросила. Придешь? Прошу, приходи.
— Ну, я… — он замялся, в душе все еще была обида на Малютину, но ему и правда хотелось побыть среди девчонок. — Ладно.
— Все мы тебя ждем, не забудь конфеты и газировку, как обещал.
— Хорошо.
Настроение сразу изменилось, Андрей прибежал домой, достал, что обещал, и сложил в кулек. Нашел у отца туалетную воду и побрызгался ею.
— Ну вот, — довольный собой, он посмотрел на себя в зеркало, на всякий случай причесался и, посмотрев на часы, пошел одеваться. — Пора, а то еще опоздаю.
Подходя к квартире Притужалова, услышал, как за дверью играет музыка, пришлось подождать, пока кто-то не услышал его звонка и не открыл.
— Опять ты! — дверь открыла Малютина.
— Заходи, — она взяла из его рук кулек, заглянула в него и как таможенник дала добро. — Что убежал?
— Да ты…
— А, пришел, — в коридоре появились Оля и Ира. — Идем, поможешь отодвинуть диван.
Маленькая двухкомнатная хрущевка, с одной стороны балкон, телевизор, стол и шкаф, а с другой стороны диван и комод. Тут танцевать только в центре, да и то осторожно, чтобы не посшибать других.
— Я рада, что пришел, — из кухни появилась Аня. — Идем, поможешь нам.
— Сперва пусть диван пододвинет.
Вот что значит. Нет парней, одним стол двигай, другим надо достать стаканы с верхней полки, а после еще и поднос. Притужалов с деловым видом пыхтел у своего катушечного магнитофона, таскал то влево, то вправо колонку. А после загорелся ночник, и замигали лампы цветомузыки.
Андрей старался не участвовать в вакханалии быстрых танцев. Они были похожи на электро брейк-данс, словно по полу пустили ток, и все начинали дергаться. Со стороны это смотрится уморительно. У кого-то было серьезное лицо, словно он вышел к доске отвечать домашку. А кто-то так расплылся в американской улыбке, что можно было пересчитать все зубы. Но кто-то просто улыбался и наслаждался электрическим ритмом музыки.