— Ладно-ладно, я поняла, — быстро произнесла она, кажется, прикидывая, как ей ловить мальчишку, если тот рухнет сейчас в обморок. — Скажи, ты ведь не из магической семьи?
— Я вообще не из семьи, я из приюта. Про родителей не знаю, были они магами или нет.
— Волшебниками, — быстро поправила она.
— Прощу прощения?
— Так правильно говорить — «они были волшебниками», — повторила девушка медленно, словно объясняет дошкольнику прописные истины. — «Маги» это из маггловских книг, у нас в магической Британии говорят «волшебники» и «ведьмы». Привыкай, иначе тебя просто могут не понять. Да… и прости за неудобный вопрос.
— Ничего. Вы же не знали, — отмахнулся Кайнетт, сейчас эти реверансы не имели значения, тем более в отношении Джеймса Мерфи. Иная терминология заинтересовала его куда больше. В Ассоциации основным термином для определения практикующего мистические науки человека было слово «маг», взятое из латыни, а туда пришедшее из ещё более древних языков. Староанглийское «волшебник» (wizard) пользовалось популярностью в позднем средневековье, но лет за сто вышло из моды, оставшись в паре архаичных титулов, например Маршала-волшебника, ответственного за оборону Часовой башни. А «ведьма» и вовсе используется как оскорбление — любого, кто попытался бы так назвать Солу, Арчибальд вызвал бы на дуэль по всем правилам. Видимо, различия куда больше, чем можно было ожидать. — А что означает «маггловский»?
— Магглы — обычные люди, — девушка обвела рукой шумную лондонскую улицу, — не волшебники, кто не знает о магии. Старое слово, даже не знаю, откуда оно взялось.
— А насчёт книги?
— Что? Ах да, ты прав, это действительно нечто иное, — ещё раз оглядевшись по сторонам, она потянулась рукой во внутренний карман куртки и почти беззвучно что-то пробормотала. Кажется, сначала девушка наложила на этот угол парка какой-то барьер, скорее всего, обычный отвод внимания, но предусмотрительность похвальная. Только после этого обложка книги поплыла, меняя цвет, картинку и название.
— Амальтея Вирмвинд, «Молниеносная трансфигурация и множественные её применения для нападения и защиты», рекомендовано для школ и университетов, редакция 1816 года. Значит, вы вовсе не студентка колледжа?
— Я правда учусь на первом курсе, только… Ой, где же мои манеры! — она всплеснула руками, всё-таки уронив книгу на скамейку. Неловко поклонилась и протянула руку, добавив: — Я ведь даже не представилась. Тонкс, ведьма, учусь на аврора, первый курс.
— Джеймс Виктор Мерфи, сирота и, видимо, маг… то есть волшебник, — ответил Кайнетт, пожимая протянутую ладонь. — Будущий, я надеюсь. А что же, у магов… то есть, у ведьм принято носить лишь одно имя без фамилии?
— Это и есть фамилия… — смутившись, призналась она. Добавила через силу: — Я не очень люблю своё полное имя. Давай так и оставим, хорошо, Мерфи?
— Как пожелаете, миледи. А кто такие «авроры»? — уточнил маг. Казалось, что он недавно слышал это слово. В образе ребёнка были свои плюсы — можно просто переспрашивать незнакомые слова, получая новую информацию.
— Авроры это… вроде полиции мира магии. Точнее, нечто среднее между полицией и секретными службами магглов, я полагаю. Ловят опасных преступников и магических тварей, ищут тёмные артефакты, расследуют заговоры — такая работа, — поняв, что это могло прозвучать не слишком обнадеживающе, Тонкс быстро замахала руками, торопливо пытаясь поправить впечатление: — Нет, не подумай, не то чтобы у нас повсюду было полно бандитов или чудовищ, вовсе нет. Но ведь нужно держать знающих людей наготове именно на этот случай, верно?