— Помните наш первый разговор, я тогда спросил, не будет ли волшебник в двадцатом поколении сильнее, чем тот, кто узнал о магии только вчера? Так будет или нет?
— Нет, — ответила Тонкс чётко, глядя ему в глаза. — Волшебнику, росшему рядом с магическими существами, в окружении десятков зачарованных предметов и каждый день видевшего пользующихся палочками родителей и их друзей, легче будет поверить в саму возможность творить магию, чего не хватает некоторым магглорождённым, которым мешает логика обычного мира и чёткая уверенность, что «волшебства не бывает». Им будет известно, как называются некоторые заклинания или зелья, они могли без палочки повторять жесты за старшими братьями или сёстрами. Но не более того. Сила волшебника или ведьмы куда больше зависит от знаний, реакции, ловкости, навыка, чем от количества предков с «чистой кровью». Из трёх самых сильных волшебников этого столетия, двое — полукровки.
— Я так понимаю, эти трое самых сильных — директор Дамблдор, тиран Гриндевальд и лорд Вол…
— Стой! — Тонкс вскинула руку, не давая ему закончить. От резкого движения звякнули чашки на столе. — Не надо называть его по имени. Мне всё равно, но вот другие этого не любят. Лучше сразу отучайся — придумай, как будешь его обзывать, и придерживайся в разговорах. «Как-там-его» вполне подойдёт.
— Этого странного предрассудка я тоже не понял, — заметил Арчибальд с лёгким раздражением. Он очень не любил, когда его перебивают.
— На самом деле, привычка осталась ещё с войны, — Тонкс развела руками и примирительно улыбнулась. — Ты здесь ни при чём. Понимаешь, есть особые чары, позволяющие следить за вещами или даже за людьми. Например, такие накладывают на волшебные палочки, чтобы Министерство могло обнаружить колдовство вне закрытых и безопасных мест — имей в виду, это очень серьёзно, выговором отделаешься лишь в самый первый раз, — ведьма не упустила повода предостеречь его снова. — А Понятно-кто каким-то образом ухитрился наложить похожее заклинание на своё собственное имя. Представляешь, ты просто сидишь, обсуждаешь его планы или вообще послал к дьяволу между делом, а тут через полчаса к тебе в дверь уже стучатся его прихвостни, потому что он тебя услышал. У тех, кому сейчас за двадцать, страх остался с тех времён, сильный страх перед самим его именем. Но для вашего поколения — это лишь предрассудок, не более. Жаль, что слишком многие, не думая, копируют старших и потом прививают его магглорождённым.
— Как же у него, должно быть, голова болела. Если можно собрать человек сорок, сверить часы или договориться по телефону, а потом одновременно крикнуть его имя в разных концах острова.
— К тому времени он слишком увлёкся тёмной магией, а потому, по словам его подручных на допросах, был уже «не совсем человеком». Не думаю, что это сильно бы ему повредило, — заметила ведьма, однако в мыслях сделала заметку спросить при случае у Грюма, не приходило ли кому-то подобное в голову.
— Ладно, это всё шутки. А вот чего они всё-таки хотели? Что один, что другой? — задал маг давно интересовавший его вопрос. — В учебниках об этом практически ничего нет, зачастую, всё сводится к «он был злой, и потому творил зло». Но они же оба являлись людьми, а не какими-то чудовищами, которые готовы жрать людей просто потому, что хотят есть. У людей должны быть какие-то причины.
— Они были, — согласилась Тонкс, задумчиво разглядывая Джеймса. Даже среди старшекурсников Хогвартса многие не задавались этим вопросом — почему Всем-известно-кто творил то, что он творил? «Он же был злой» — очень удобное объяснение, многим его вполне хватало, особенно на Гриффиндоре. Однако Тонкс училась на Хаффлпаффе и характерной для их факультета старательностью была не обделена, вот и историю магии она, вопреки крайне наплевательскому её преподаванию на младших курсах, учила с усердием. С выпуска прошел едва ли год, многие вещи она ещё помнила неплохо после подготовки к экзаменам. — Возможно, ты всего не поймешь, но я попробую объяснить попроще. Геллерт Гриндевальд официально провозгласил тезис, что Статут был ошибкой. Что он невыгоден именно нашей стороне. Что волшебники должны подчинить себе магглов и править ими, как представители высшей расы, как более совершенные существа.
— Это шутка? — спросил Кайнетт недоверчиво, подался вперёд, словно пытаясь угадать, не разыгрывают ли его столь нелепым образом.
— Я абсолютно серьёзна. На старших курсах Хогвартса новейшая история содержит немало факультативного материала, в том числе выписки из нескольких программных статей и речей Гриндевальда с пояснениями и комментариями. Считается, что он искренне верил в то, что говорил, а не просто прикрывался этими лозунгами.