– Потому что, когда слишком много совпадений, скорей всего это несовпадения, а система. И потому что у нас всё ровно пока нет другого плана. – он помолчал и добавил. – А если я окажусь прав, у нас не так уж и много времени, чтобы оставлять эту версию на потом.
– Естественно ты окажешься прав Хёг. – с горечью подытожил Прохор.
Поддав газа проскочив под жёлтый, цвета волчьих глаз, светофор, вырулил на Садовую. Пролетел пару кварталов и встал на красном. Пользуясь моментом увеличил масштаб карты на дисплее навигатора, не выбирая конкретный пункт ткнул сосиской пальца в район Лосева.
– Главное из города выскочить, минуя пробки. – проговорил он в слух, оценив построенный маршрут. – Во Владимировке будем часа через два. Катер возьмём, и если повезёт засветло высадимся на острове.
Через пол часа они неслись по КАД в сторону Новоприозёрского шоссе.
– Тогда у неё были последователи. Была власть. – продолжал Прохор прощупывать на прочность гипотезу Хёга. – А после поражения, всех последышей повывели. Графиню изолировали. И лишили власти. Теперь она стареет как обычная женщина6. Сколько ей сейчас дать можно?
– Думаю лет шестьдесят, шестьдесят пять. Ну несмотря ни на что она крепкая бабёнка. Я как сейчас попомню ту охоту. Пролилось кровушки, земля местами до сих пор просохнуть не может. А где просохла клёны с красными листьями растут.
Прохор кинул взгляд на друга, смотрящего на дорогу, но видевшего что-то гораздо более далёкое.
– Да такое на забывается.
Машина неслась по кольцевой меняя ряды, будто пытался обогнать котящееся к горизонту солнце.
– Хёг, чего ты смурной такой? Что тебя гложет, старина?
Словно давно ожидая подобного вопроса, или как будто он сам задавался им последнее время, Хёг ответил почти не задумываясь:
– Скучно мне брат. …и скука эта затягивает похуже трясины в беларуских болотах. Раньше ведь как было, есть захочешь, иди потрудись, или на охоту собирайся. А теперь я на кур бройлерных охочусь в супермаркете. Уже выпотрошенных и в пакетик упакованных. Удобно, ничего не скажешь... – Хёг пожевал губами, встопорщив густые усища, и вдруг повернулся к Прохору и с жаром спросил, – Вот скажи мне, ты по утрам как себя встать заставляешь? Когда ты в кузне махал последний раз?
Прохор аж поперхнулся, с тревогой посмотрел на товарища.
– Эвон как тебя хандра обляпала. – поразился Прохор, но тем не менее в серьёз задумался над повисшим в воздухе вопросом.
Несколько минут ехали молча. Хёг ждал ответа.
– Зачем встаю спрашиваешь? Я скажу тебе зачем встаю. Что бы Эрика проведать, вдруг наш повеса в беду угодил. Ещё зачем? Тебя навестить, а то ещё начнёшь о смысле бытия задумываться, так я дружеской оплеухой мыслишки эти паскудненькие из головушки твоей ясненькой повышибаю, повыколачиваю. – зыркнул серьёзно на Хёга.
Тот под взглядом поёжился, поёрзал в кресле, ремень на натяжение проверил. Представил в красках дружескую оплеуху, затылок зачесался, а на лбу проступила испарина. Сразу как-то жить захотелось. Будто краски стали ярче.
Прохор продолжал:
– Или зараза какая голову из канавы подымит, куда её окованным сапогом много лет назад вдавили. Кто ж делу поможет, коли я с постели утром не выберусь, а буду вместо этого в нестиранной майке про обезьянов аморальных истории похабные пересматривать?
– Я исподнее каждый день меняю. – обиделся Хёг на напраслину.
– Ах меняешь?! Ну прости ради Рода. – наигранно повинился Прохор, и нарочито заинтересованным голосом спросил, – А зачем меняешь–то можно поинтересоваться?
Хёг посмотрел на него недоумением, а потом расхохотался так громко и заразительно, что сначала к нему присоединился Прохор, а уж после этого и все стёкла в салоне начали подхахакивать мощным выдохам мужских глоток.
Отсмеявшись, и утерев проступившие слёзы, Хёг продолжая всхлипывать заявил:
– Я обязательно об этом подумаю, дружище, когда Эрика найдём, обещаю. И спасибо тебе.
– За что? – спросил Прохор.
– За то, что находишь повод вставать каждое утро, балбес!
Приехав во Владимировку, сразу вырулили на пристань. Бросили машину на причале, и арендовав моторку, поскакали по гребням невысоких вечерних волн в сторону Коневца. Из под фортштевня вылетали брызги разрезанных водяных валов, и с радостным упоением бросались в лицо Хёга, сидящего на носовой банке.
Казанский скит находился в глубине острова. Товарищам предстояла небольшая пешая прогулка по сумеречному лесу.
...
Автор приостановил выкладку новых эпизодов