Г. Геринга 524
Р. Гесса 528
И. фон Риббентропа 531
В. Кейтеля 533
Э. Кальтенбруннера 535
A. Розенберга 538 Г. Франка 540
B. Фрика 541
Ю. Штрейхера 541
В. Функа 542
Г. Шахта 543
К. Деница 544
Э. Редера 545
Б. фон Шираха 547
Ф. Заукеля 548
А. Иодля 551
Ф. фон Папена 552
А. Зейсс-Инкварта 553
А. Шпеера 556
К. фон Нейрата 558
Г. Фриче 558
[Стенограмма заседания Международного военного трибунала от 31 августа 1946 г.]
Председатель: Статья 24 (пункт j) Устава предусматривает право каждого из подсудимых выступить с последним словом перед Трибуналом. Поэтому я сейчас спрашиваю подсудимых, хотят ли они воспользоваться этим правом и выступить с последним словом? Подсудимый Герман Вильгельм Геринг.
Геринг: Обвинители в своих заключительных речах объявили защиту и ее доказательства совершенно несостоятельными. Показания, данные подсудимыми под присягой, признавались ими абсолютно истинными лишь тогда, когда они служили для поддержки аргументов обвинения, и объявлялись ложными и нарушающими присягу, когда эти показания опровергали доводы обвинения. Это очень примитивно и недостаточно основательно для доказательств обвинения.
В качестве доказательства того, что я должен был знать и знал обо всем, что происходило, обвинители приводят тот факт, что я был вторым человеком в государстве. Они не приводят никаких документальных или других веских доказательственных материалов там, где я оспариваю под присягой, что я знал о чем-либо или стремился к совершению этого. Таким образом, утверждение обвинения основывается на следующем предположении: кто же должен был знать об этом, как не Геринг в качестве преемника фюрера.
Мы слышали здесь, что как раз самые тяжкие преступления были совершены самым тайным образом. О том, что я самым строгим образом осуждал эти ужасные массовые убийства и что я не могу постичь, при каких обстоятельствах они были совершены, я должен здесь еще раз категорически заявить. Я хочу еще раз перед Высоким Судом ясно заявить: я никогда ни в одном из периодов своей жизни не отдавал в отношении кого-либо приказа об убийстве, а также не отдавал приказов о жестокостях и не попустительствовал им там, где я имел власть и мог воспрепятствовать этому.
Утверждение господина Додда в заключительной речи о том, что я приказал Гейдриху умерщвлять евреев, лишено всякого доказательства и не соответствует действительности. Нет ни одного приказа, который я дал бы или который был бы подписан по моему приказанию о расстреле летчиков противника или передаче их СД. Не было также установлено ни одного случая, когда подразделения авиации совершали бы подобные преступления. Обвинение частично предъявило документы, в которых якобы имеются записи высказываний, сделанных третьими или четвертыми лицами. Я, однако, никогда ранее не видел этих документов и поэтому не имел возможности выяснить те заблуждения или недоразумения, которые в них содержатся. Как легко, однако, в тех случаях, когда третьи лица дают письменные показания, могут возникнуть записи, совершенно извращающие смысл высказываний, доказывают и стенографические записи заседаний данного Суда, часто требующие проверки и исправлений. Обвинение приводит высказывания за период в 25 лет, включая и сделанные при совершенно иных условиях, и, не давая никакого анализа им, приводит их в качестве доказательств предумышленности действий и их преступности, высказывания, которые когда-либо имели место на протяжении четверти столетия.
Вероятно, среди наших противников нет ни одного руководящего деятеля, который в течение последних 25 лет не выступал бы или не писал бы подобно тому, что вменяется нам. Из всего того, что происходило в течение этих 25 лет — совещаний, речей, законов, действий и решений, обвинение делает вывод об имевшейся якобы последовательности и тесной связи и о том, что будто бы согласно этому все с самого начала было предусмотрено и запланировано именно таким образом. Это совершенно неправильное и лишенное всякой логики утверждение, которое история когда-либо исправит.
Господин Джексон в заключительной речи заявил, что державы, подписавшие соглашение, находятся еще в состоянии войны с Германией и что сейчас имеется лишь перемирие, возникшее в результате безоговорочной капитуляции Германии. Однако международное право должно иметь равную силу для обеих сторон. Поэтому если все, что сегодня происходит со стороны держав, оккупировавших Германию, допустимо с точки зрения международного права, то до этого Германия, по крайней мере в отношении Франции, Голландии, Бельгии, Норвегии, Югославии и Греции, находилась в равном положении. Если сегодня Женевская конвенция не имеет силы в отношении немцев, если сегодня на всей территории Германии демобилизуют ее промышленные предприятия, если сегодня ее огромные ценности вывозятся в другие страны, а имущество миллионов немцев конфискуется, если сегодня нарушаются свободы и совершаются посягательства на собственность, то подобные же действия со стороны Германии в вышеназванных странах не могут быть объявлены преступными с точки зрения нарушения международного права.