Впрочем, все мои искания по делу Берты увенчались крошечным жемчужным зерном: случайно промелькнула информация, что голубоглазая блондинка подрабатывала в Лондоне на машинке и давала об этом объявления в газету "Гардиан". С этой зацепки Генри и начал...
За два дня до возвращения на поля сражений я пригласил на традиционную прощальную трапезу Челюсть и его помощника Чижика, человека не шибко мудрого, но честного и исполнительного,- ему лично вменялось в обязанность вести все дела, связанные с "Бемолью", включая печатание на машинке и шифр-переписку.
Симпозиум нашей троицы состоялся в кабинете восточного ресторана, ютившегося напротив памятника Виконту де Бражелону в островерхом шлеме, простершего свою длань долу, что и привело к основанию города со славными традициями.
В кабинете мы и закайфовали под призывные роки из общего зала, под ксилофоны ножей и вилок, под соус общей беседы о нравах британского истеблишмента, переплетенного родственными и прочими связями, взлелеянного на теннисных кортах Итона и Хэрроу, что позволило выиграть битву при Ватерлоо, и впитавшего не только снобизм имперских динозавров, но и пороки мужеложества - прямой результат раздельного обучения и запрета выходить за пределы подстриженных газонов.
Официант уверенно прислуживал, с каменным лицом вслушивался в наши рассуждения и исправно наливал рюмки, а мы, неумолимо разогреваясь, катились прямо в бушующее море наших повседневных дел и ловили рыбку, большую и маленькую, на своем незатейливом эзоповом языке, что вызывало у служителя тонкую и блудливую улыбку. Таким образом мы обсудили массу служебных дел.
- Ну а если сорвется с крючка?
- Тогда сменим всю леску и поставим новый поплавок.
- На браконьеров всегда есть закон...
Все это не помешало надраться до положения риз (Челюсть, правда, держался стойко и не излишествовал), отвести душу в сортире, поговорить там о жизни со швейцаром в пиджаке с позументами и выползти во взбудораженную ночь: три богатыря в шляпах, словно качающиеся глыбы в чистом поле, катились по улице под колеса машин, растопырив пальцы в приказном жесте, призывно и умоляюще поднимали руки, решительно, словно рубашку на груди, рвали на себя дверцы, кляли, возмущались, угрожали, просили и, наконец, плюнули на все и прошли пешком целых сто метров до Актерского Приюта. Увы, был дан от ворот поворот, и мы, нахохлившись, побрели по бульвару, кляня мудрого Чижика, отсоветовавшего вызвать служебный транспорт: знал, умница, повадки Мани влезать через водителей в интимную жизнь своих атлантов и кариатид.