Марта стояла в сторонке, следила за тем, чтобы всем хватило хлеба, не села бы ни за что вместе с пахарями — не полагалось. Вдруг прислушалась, повернулась в сторону села, приложила ко лбу козырьком руку.
— Как будто кто-то бежит?
Максим, у которого глаза были молодые и самые зоркие, разглядел первым:
— Какой-то парнишка…
Вскоре все увидели: по разбитой за лето дороге, поднимая пыль, чешет к ним что было силы мальчишка, картуз повернут козырьком назад, пиджачок треплется на ветру, руками размахивает так, будто собирается вот-вот взлететь в небо.
— Дядьку Василю-у!.. Дядьку Василю-у!..
Ганжа положил ложку, поднялся навстречу парнишке. Тот, задыхаясь, пулей влетел в круг мужиков, ткнулся Василю в живот, долго не мог отдышаться: бежал, глупенький, видимо, от самого села.
— Ну, что там?
— Ой, дядько Василь… Идите скорее, а то там милиция людей забирает!
— Как забирает? Куда?
Круглые глаза мальчишки смотрели испуганно, рот жалобно кривится — вот-вот паренек заплачет.
— Налетели на лошадях и давай в сельсовет водить… И отца моего повели… И дядьку Ивана… И Гайдука…
— Ты подожди, — никак не мог взять в толк Ганжа. — За что их забирают?
— За то, что хату вашу сожгли. Так мама сказали, чтобы я бёг что есть силы за вами, а то их в уезд собираются гнать!
— Максим, коня!
Максим поймал серого жеребца, забранного у Гайдуков, взнуздал, приладил на крутую спину мешок, подвел к Ганже.
— Может, и я с вами?
— Оставайся тут. Допахивайте…
Ганжа подвел жеребца к телеге, оттолкнулся ногой от колеса, птицей взлетел на коня, с места пустил его галопом.
И комбедовцы невольно залюбовались им: сразу было видно, что человек служил в кавалерии, вишь, как погнал — только локтями да густым чубом встряхивает. Марта даже на дорогу выбежала — вся подалась за ним, да где ж его теперь догонишь! Взлетел на бугор, спустился в балку — только пыль повисла над дорогой.
Ганжа промчался по сельской улице так, будто спешил на пожар. Теряя перья, с кудахтаньем разлетались во все стороны из-под копыт коня перепуганные куры, какой-то петух даже взлетел на поветь и уже оттуда прокричал свое сердитое «кукареку», проклиная сумасшедшего всадника; где-то позади заливались лаем собаки, рвались с цепи, натягивая проволоку. Ганжа остановил разгоряченного галопом жеребца только на выгоне возле сельсовета. Из плотной женской толпы навстречу ему ударил плач, и не успел он слезть с коня, как женщины уже окружили его, стали хватать за руки, закричали и заголосили еще громче, будто над покойником.
— Да погодите, бабочки, не все разом! — умолял их оглушенный криком и плачем Ганжа, продвигаясь к крыльцу — там стоял милиционер в красной фуражке, с винтовкой в руках.
— Ой, забрали ведь их, забрали!.. Ой, спаси их, Василь, а то мы больше их и не увидим! — голосили женщины, цепляясь за Василя как за свою последнюю надежду.
Ганже наконец удалось добраться до крыльца.
— Тише, женщины, сейчас во всем разберемся! — крикнул он в толпу и поставил ногу на ступеньку.
— Назад! — вырос перед ним милиционер, наставив винтовку и загораживая дорогу.
— Товарищ, я председатель сельсовета, — терпеливо объяснял ему Ганжа, но милиционер, одуревший от женских воплей, все твердил: «Назад!» — и загораживал ему путь винтовкой.
— А ну, пропусти! — рассердился в конце концов Ганжа, а так как милиционер все еще упирался, он схватил винтовку за дуло, рванул, сбросил милиционера с крыльца.
Тот пробежал немного и упал (фуражка красной сковородой покатилась под крыльцо), но сразу же вскочил, щелкнул затвором, посылая в патронник патрон.
— Стой, а то стрелять буду!
— Я тебе стрельну! — пригрозил Ганжа. — А ну, опусти свою пукалку, а то шею сверну!
Милиционер раскрыл рот, хотел что-то сказать, но тут из сельсовета вышел Ляндер — брови нахмурены, глаза строго поблескивают, правая рука на кобуре с маузером.
— Что за шум? — начальнически загремел он на женщин. И повернулся к милиционеру: — Товарищ, так-то вы следите за порядком?
— Так вот они приехали и привязались ко мне! — пожаловался милиционер, тыча дулом в сторону Ганжи.
— А, товарищ председатель! — только теперь заметил Ляндер Ганжу и протянул ему руку. — Где это ты пропадал? Я тебя с утра жду.
— Товарищ Ляндер, по какому праву ты арестовываешь людей? — сердито спросил Ганжа, будто не замечая протянутой к нему руки.