И Шарлотта, видевшая единственным врагом свободы – Марата, явно не могла посмотреть так далеко вперед.
-Марат мертв! – ликовали среди сторонников Барбару, а он молчал, прекрасно помня, что такое «Марат».
Ему довелось, еще до падения Бастилии, взять несколько курсов оптики у Марата. И он успел понять, что такое это человек есть. И не желал ему смерти, опасаясь открытых последствий ее, хоть и смерть его развязала бы руки…
Правда, теперь она развязывала руки Робеспьеру и его сторонникам, долг которых – отомстить и уничтожить всяческого врага, отнявшего жизнь великого Марата!
И тревожило Шарля то, что само это убийство слишком уж походило на мысль самого убитого. Это было что-то из его логики: великая жертва, открывающая великие возможности. Смерть Марата – подлое убийство, последствием которого можно уничтожить сотни врагов…
Это так походило на него! так что же? Совпадение? Совпадение мыслей? Или же просто Шарлотта не знала, куда деться, и так возненавидела Марата…
А может быть, в этом и был его замысел? Дожидаться чьей-то ненависти, чтобы стать смертью и символом?
Нет, безумство, безумство! Но – похоже на его мысль. Мысль безумца.
-Шарль?! – Барбару вынырнул из омута своих мыслей и только сейчас понял, что его уже зовут не в первый раз.
-Да?
-Что дальше? – спросили его.
А дальше для них закончилось. Шарль это понял. Сторонники либо не поняли, либо пока не прочувствовали.
-Дальше…- Барбару сглотнул тяжелый ком, вставший в горле и с нарочитой беспечностью сказал, - а дальше…дай-ка мне бумагу и чернила!
И сам, пока не успели его поймать в сети вопросов, залпом выпил стакан вина, но даже не почувствовал вкуса.
Конец