Я встал, нацепил ножны, и накинул плащ на плечи.
— Я прошу тебя, — словно в молитве, прислонив руки к груди, произнесла Фелани. — Не рискуй! Будь крайне осторожен и не геройствуй, умоляю тебя!
На её глазах вдруг выступили капельки слёз.
— Фелани, — не на шутку забеспокоился я, и подойдя к ней, приобнял за плечи. — Да в чём дело? Я уже не первый раз ухожу, но даже отправляясь в пещеры ты за меня так не волновалась?
— Никогда так не говори матери! — сурово пристукнула она кулачком меня по груди. — Каждый раз когда ты отправляешься в дорогу, я ночами не сплю, молюсь всем богам чтобы они сохранили тебя! Ты думаешь я не знаю, как ты каждый раз кидаешься в бой?
Мне стало стыдно за свои слова. А ведь она права! Когда мой сын уходил куда нибудь, на тренировку или просто погулять, я ни на мгновение не терял бдительность и всегда созванивался с ним через время, дабы узнать всё ли в порядке. Если он по какой-то причине не отвечал, я начинал нервничать и беспокоиться.
— Прости, мам. — я поцеловал её в лоб и крепко обнял. — Обещаю тебе, что буду крайне осторожен и не лезть на рожон.
Фелани усмехнулась сквозь слёзы и утёрла глаза:
— Я же не глупая, Сергей. Я понимаю, что в глубине души ты таишь надежду вернуться домой. К жене и сыну. К своей матери. К своей семье… Так что, во что бы то ни стало, ты должен жить!
Она со всей присущей матери нежностью погладила меня по щеке и развернувшись, без оглядки ушла, оставив меня в смятении.
«Мда уж, „домой“! Я уже и сам не знаю, где теперь мой дом.»
Староста Лесовки стоял рядом с тремя телегами у дома Мори, терпеливо ожидая меня и о чём-то неспешно переговариваясь с парой мужиков, которых Лобель отрядил на погрузку металла и в сопровождение до самой Лесовой. Весь основной груз уже находился в телеге и по пути со склада они остановились, как и было уговорено, у кузнецов. Кивнув им проходя мимо, я юркнул в кузницу, откуда слышны были голоса.
Внутри находились оба моих доверенных кузнеца, Варгон, и Над. Когда я вошёл, Над как раз делал пробные взмахи новым, для местных, видом оружия. Поздоровавшись со всеми за руку, я взял протянутый тут же мне клинок. Взвесил. Крутанул. Осмотрел его со всех сторон, и вполне остался доволен.
— Ох и намаялся я с ним! — сокрушённо покачал головой Мишка. — Считай почти весь точильный камень извёл на него.
— Один? — спросил я у него, кивнув на меч в своей руке.
У мишки глаза на лоб полезли, а мори приподнял бровь, что означало высокую степень озадаченность вопросом.
— Один конечно! Прямые клинки ковать проще намного, не то что этот! — фыркнул друган.
— Опробовал?
— Естественно! — возмутился друган.
— И как?
— Колоть им такое себе получается, — покривился Мишка. — Как только не изощрялись. Так что если чё, лучше рубить. В этом отношении клинок крайне хорошо справляется!
— А черновые заготовки сделал?
— Пять чтук токмо, господин. — прошамкал Мори, утирая усы.
— А нам больше и не требуется, — довольно улыбнулся я, кладя меч на стол. — Михан, стыканись с Лобелем и распределите по деревням, всё как договаривались.
— Сделаем, господин анай. — кивнул здоровяк. — Эх, такой бы отковать из небесной стали… — мечтательно протянул Мишка и усмехнулся. — Да боюсь работы вышло бы на пол года!
Мори сощурив один глаз фыркнул в бороду:
— Из небесной стали? Ишь какой! — в голосе старого кузнеца заискрились нотки забияки. — Как ты вообще, задорукий, выковал господину анаю его меч в Выселках, ума не приложу!
Мишка насупился:
— Глаза боятся, руки делают!
Я удивился реакции деда по этому поводу:
— А что такого?
— А того, что при работе с небесной сталью, требуется немалое мастерство! — дед Мори помахал многозначительно пальцем. — Мало того, нужно ещё и особый дар к этому ремеслу иметь! Некоторые кузнецы считай всю жизнь тратят на это.
«Думается мне, без сущности Сварога в Михане тут не обошлось… То-то я думаю, да откуда у Мишки, геолога, так масть катит по кузнечному делу!? Вон, и древесный уголь сноровисто наладил топить. Старик конечно лукавит, и скорее всего просто подначивает другана по поводу его мастерства. Дело стало ясным, когда Род разглядел в нём частицу своего сына, бога-кузнеца. Просто я как-то особо не задумывался над этим фактом, но сейчас дело проясняется.»
Мишка скептически посмотрел на старика:
— Ой, да ладно тебе, дед! — отмахнулся он на его слова.