Охотники остановились и в недоумении посмотрели на нас.
— А вы сами не слышите разве? — Кнарк крутанул пальцем в воздухе.
Мы замерли прислушиваясь… И тут же поняли, что не слышно ничего! Совсем! Только шум ветра колышащего кроны деревьев где-то высоко над нами.
«Воистину ведьмачии происки. Даже птичьего голоса не слышно!»
— Разнак? — я вопросительно посмотрел на раха.
— Правильно идём. — кивнул он, придерживая в кожаном мешочке глиняный горшочек с угольками. Рах периодически дул на угольки и подкидывал специально заготовленную щепу из дерева рут.
Кнарк и Филик выпучили глаза, едва услышав речь человеческую из уст раха! Вообще, для такой глухомани как Лесовка все наши движения и суета, сродни были приезду гостя туримской крови в какой-нибудь отдалённый туримас на краю земли. Мало того, что сам анай примчал на разборки, так ещё и в столь разномастной компании.
На то, чтобы обойти это мрачное болото, истратили ещё примерно день. Как бы я не старался, но разглядеть что либо по ту сторону, мне так и не удалось. Над поверхностью тёмных топей, сквозь сизую пелену тумана, просматривались только корявые, лысые стволы деревьев торчащих из воды, да чёрные бугры кочек.
Вскоре слова Разнака нашли подтверждение. Посреди разбросанных в беспорядке деревьев вдруг ясно проглянулась яркая, сочная зелень небольшой полянки. Подойдя к ней ближе, стало видно, что она имеет не ровную форму, а словно клякса на бумаге. Будто её оставил небрежно стряхнувший кистью над холстом художник. Среди невысоких травинок видны были мелкие цветки разного вида, цвета и формы. В блёклых красках опосля зимнего леса, эта полянка выделялась прямо-таки кислотным цветом.
Наклонившись, я полной грудью вдохнул сладковатый аромат цветов и терпкий запах свежей травы.
— Какой приятный запах! — вдруг восхищённо произнёс Разнак, привлекая к себе всеобщее внимание. — Что? — смутился рах, не зная куда деть глаза. — У вас, у людей, есть прекрасная возможность видеть и творить такое вот, — он указал на поляну.
— С каких это пор вы, ублюдочные твари, стали ценить прекрасное!? — зло глянув на раха, процедил сквозь зубы Кнарк.
Разнак приоткрыл свой горшочек глядя исподлобья на охотника. Нурхл и Заран тут же положили руки на мечи. Рах подул на угольки, дождался огонька, отблески которого заплясали в его тёмных как ночь глазах. Подкинув маленько щепочек, он снова прикрыл его крышкой с дырочкой.
Мы с моими людьми расслабились. В отличии от охотников, последствия огненной магии Разнака мы уже видели.
— С тех самых пор, как вы променяли простое и красивое, на блеск золота! — пробурчал рах, и двинулся дальше, в обход полянки.
«Да что с этим рахом не так!? Он какая-то белая ворона, среди своих чёрных товарок!»
Чем дальше мы продвигались в чащу, тем больше менялось поведение охотников. Временами их пробивал озноб, руки начинали трястись, а их взгляд словно блуждал в облаках собственных блаженных мыслей. Стоило их окликнуть, как они тут же приходили в себя, становясь снова угрюмыми мужиками. Я подал знак своим парням держать их в прицеле. Не нравились мне такие кандебоберы. Они словно рассудок теряли в такие моменты!
Уже ближе к ночи мы наткнулись на первые признаки ушедших на зов ведьмы. Небольшое кострище с остатками недоеденной тушки на палке. Кнарк и Филик осмотрели лагерь и заверили, что двое их товарищей были здесь ещё недавно. Угли в костре даже не успели толком остыть ещё.
— Может даже почуяли нас, и сбежали.
— Сбежали? — задумался я. — Почему? Ведь мы же их спасать идём.
— А оно им надо? — уставился на меня бычьими глазами Филик, выражая всем своим видом недовольство.
Только вот чем? Тем, что я напряг их лезть в чащу? Или тем, что хочу решить вопрос с ведьмой?
«Спокойно, Серый… Они просто околдованы вот и всё! Но привести в чувство этого брыча стоит.»
Не снимая перчатки, я подошёл к Филику и врезал ему кулаком по лицу. Кнарк сделал было шаг в нашу сторону, но клятвенники были настороже и в грудь ему упёрлось сразу два клинка. Филик ворочался на земле, а из его разбитой губы текла кровь. Я взял его за волосы и рывком поднял лицом к себе.
— Ещё раз так на меня посмотришь брыч — я тебе голову снесу! — раздвинув пальцами его веки до выката глаз из орбит, я заглянул в них в упор. — Пока вы на моей земле живёте, я решаю что, и кому надо! Я ясно сказал!?
Филик торопливо закивал, и я перевёл взгляд на Кнарка. Охотник быстро поднял руки и тоже кивнул.