Хоть затянувшаяся сцена и нервировала, но у нас не оставалось выбора, кроме как смиренно ждать дальнейшего развития событий. Но пока у них шла беседа, я во все глаза рассматривал молоденькую дочь Матери Волков.
«Зелёные глаза, стройная, слегка худовата, с красивыми очертаниями лица… Она очень похожа на… Стоп! Нет! Это не она!»
В этот момент Майрана резко повернулась и вперила свой взор мне в лицо.
— О! — усмехнулась она, хищнически облизнув губы. — Я чую похоть, мама! И нечто ещё… Нечто… — она вдруг изменилась в лице, нахмурила брови, и напряжённо сделала шаг в мою сторону, буквально прожигая взглядом во мне дыру. — Чужое!? — её глаза вспыхнули на миг турмалиновым блеском…
— Во славу Единого!!!
— За Ареана!!!
В унисон этим крикам одномоментно вторили волчьи визги, рык и скулёж где-то в лесной чаще у нас за спиной.
Нарвана в один скачок оседлала звергана:
— Истиниане!
Она толкнула тотем в небо, и я почувствовал концентрацию Силы.
— Ложись! — только и успеваю крикнуть своим товарищам, рухнув ничком на землю.
— Думлак'БАХ!!!
На уровне груди взрослого человека над нами пролетел жгут Силы, скрученный в огромный серп. Из вековых стволов деревьев вокруг прыснули в разные стороны щепки, листья и кора, а где-то там, позади, где приверженцы Ареана сошлись в бою с волками, послышались людские вопли полные боли!
Если нам с Хорстом удалось начисто избежать этого жуткого заклинания, то вот здоровяку эквилианцу едва не срезало голову, лишив его части густой шевелюры пока он падал наземь.
— Мы ещё увидимся с тобой, анай Янко Фортхай! — Майрана вскочила на звергана позади матери, взметнув белоснежными волосами. — Или кем бы ты не являлся!
Девушка рассмеялась, и зверган понёс их прочь, уводя за собой остатки стаи.
Когда на поляну высыпали люди в красном и наставили на нас оружие, мы едва успели встать с земли и отряхнуться. Красные накидки со знаком ордена Истинной Веры поверх доспехов, носили все как один. Да и в принципе у всех было одинаковое обмундирование: щит, короткий меч, короткое копьё. А дальше уже вариативно.
— Бросайте оружие! — крикнул один из них, прикрываясь щитом с грубо нарисованным пламенеющим сердцем на его поверхности.
Хорст перехватил поудобней топор.
— Кто ты такой, чтобы приказывать мне, анаю Фортхай, в моих же землях?! — набычив взгляд произнёс я, жестом удерживая алагата на месте.
Солдаты переглянусь.
— Я…
— Да мне по#уй кто ты! Это был не вопрос!
Воин облизал пересохшие губы и уже открыл было рот для ответа.
— Брат Сигус, я бы порекомендовал тебе подумать перед следующими словами! — раздался громкий мужской голос, и из-за раздвинувшихся рядов к нам вышел сурового виду дед в красной рясе. Но больше притягивал внимание не он, а те, кто шёл с ним рядом. Краем глаза заметил, как напрягся Тарталан.
— Гдор Панхель Арвинус! — наигранно радостно поприветствовал я аная, раскинув в широком жесте руки. — Добра вам в дом! А этот рослый юноша, никак ваш сын!?
Гдор с невозмутимым лицом взмахнул в приветствии рукой в ответ:
— И вам добра, анай Фортхай! — он положил руку на плечо юнцу, вперившего в Тарталана свой презрительный взгляд. — Да, вы правы, это мой сын, Руан.
Наконец засранец, замешанный в истории с зерном с моих полей, а может даже и конкретный инициатор, взглянул на меня. Утерев рукавом лицо я, облизав плотоядно нижнюю губу, подарил мальчишке такой взгляд в ответ, что без сомнения он понял — я в курсе! Хотя чего тут уж таить, если Тарик вот он, стоит рядом со мной, среди всего этого бедлама щедро сдобренного волчьими трупами.
«Мягко говоря — неожиданно вышло… Мда.»
— А где ваш рах, господин анай? — поведя взором по полю битвы, как бы невзначай спросил вдруг старикан.
Я не стал отнекиваться, ожидая этого вопроса. Наверняка они шли нашим путём и заходили в Лесовку.
— Вы не представились. — устало опёршись на меч и приподняв левую бровь, произнёс я.
Мальчишка Гдора что-то хотел было сказать, и судя по его возмущённому виду — явно дерзкое. Но папаша так сдавил ему плечо, что он зашипел и слегка скривился от боли.