Естественно, он ни в чём таком не признался. И продолжал вести себя достаточно нахально до тех пор, пока Строн Аратин не заинтересовался родовым кольцом- артефактом на его пальце.
- Занятный перстенёк,- потянулся к нему Аратин.- Вижу, дар в вашей семье достался не наследнику, а второму сыну. Вы позволите?
Игор поспешил убрать руку за спину.
-Нет!- воскликнул он.
- Что именно «нет»?- выдержать пронзительный взгляд императора допрашиваемый не смог.
Отведя глаза, молодой человек попытался собраться с мыслями.
Но такой возможности Строн ему не дал.
- Перстень на вашей руке сродни моему,- ладонь Аратина легла на стол, позволяя Игору хорошенько рассмотреть творение великого артефактора.- Они оба созданы моим предком. Нужно ли говорить, что я отлично знаю о его свойствах и понимаю, почему именно вы носите его на своём пальце?
-У вас ещё есть возможность, без последствий для себя, во всём признаться, -доконал Игора надменно- холодный голос императора.- Воспользуетесь моей щедростью или продолжите упорствовать?
-Я…Да… Быть магом сейчас не преступление… Признаюсь. Но я ни в чём не виноват!
-Вот и хорошо,- усмехнулся Ремтон.- Надеюсь, что получу откровенные ответы на имеющиеся у меня вопросы?
Игор Брилли обречённо вздохнул, махнув рукой на всё, что упорно втемяшивал ему в голову герцог Лаис.
-Да, Ваше Величество.
Вышедший через два часа из императорского кабинета Игор, не чувствовал себя виноватым в предательстве своего наставника. Им же и так почти всё было известно! Он только уточнил кое-какие моменты и детали. И слово своё император сдержал. Его отпустили с миром, велев готовиться к сдаче экзамена, дающего право практиковать магию. Зря Эрико боялся. Он сейчас же поедет к нему и скажет об этом!
-Идиот!- вопль беснующегося герцога заставил Игора Брилли вжаться в кресло.
-Да как вы смеете?!- опомнившись, возмутился он.
-Исчезни с глаз моих, недоумок! Пусть с тобой разбирается отец. Иди. Обрадуй его своей новостью.
Непонятная агрессивность и откровенный сарказм Энрико Лаиса всерьёз испугали молодого Брилли, и он предпочёл поскорее убраться из негостеприимного дома. Хоть и плохо понимал, что же так разозлило всегда спокойного уравновешенного герцога.
Приглашение во дворец было передано главе рода Лаис с соблюдением всех норм этикета. Герцога не притащили к императору насильно. Его заранее предупредили. Никакой спешки. Всё чинно и спокойно. Но Энрико не обманывался. Разговор предстоял непростой.
Это счастье, что об амбициях герцога и его желании занять престол Истара сынок графа Брилли, в отличии от его осторожного отца, осведомлён не был. И о роли Лаиса в исчезновении Майлина Онура, тоже.
Мысль, бросить всё и уйти в тот мир, что был для него страховкой от неприятностей, Энрико всерьёз рассматривать не стал. Не в том положении сейчас узурпатор, чтобы от страха перед ним бежать из Истара. Лишившийся обоих своих друзей, на которых он опирался в нелёгком деле управления империей, Ремтон Дигрант, на взгляд герцога Лаиса, стал фигурой слабой, которую без особого труда можно столкнуть с шахматной доски.
Их встреча состоялась в назначенный час. Император Истара не стал томить герцога долгим ожиданием под дверью своего кабинета. Приветствуя гостя, Ремтон вышел из-за стола, направляясь к нему навстречу. Едва заметная презрительная улыбка скривила тонкие губы герцога. Рем предпочёл её не заметить.
- Прошу вас, устраивайтесь поудобней,- обратился он к главе рода Лаис, указывая ему на одно из двух кресел, между которыми стоял невысокий столик с бокалами и напитками.- Что будете пить?
Такого радушного приёма Энрико не ожидал. Ну, что же, можно и выпить. Похоже, горе-монарх осознаёт свою уязвимость.
- Отличный коньяк, рекомендую.
Герцог благосклонно кивнул.
Принимая пузатый бокал, на четверть наполненный ароматной янтарной жидкостью, Энрико не удержался от вопроса.
- Мои соболезнования по поводу гибели господина второго советника,- с показным сожалением произнёс он.- Виновные уже арестованы?
- Всему своё время,- усмехнулся Ремтон.- Даже не сомневайтесь, довольно скоро империя узнает «своих героев».
Не будь Лаис так самоуверен, его бы напрягла слишком уж спокойная реакция монарха на болезненный для него вопрос. И его пристальный, проникающий в душу, взгляд, когда он произнёс: