Иной раздраженно дернул челюстью и все же поднял на вампира хмурый взгляд.
— Да, я заметил это по тому, как ты обжимал ее. — выплюнул мужчина, поднимаясь со своего места и покидая комнату.
Проводив Иного печальным взглядом, Адриан покачал головой. Нужно было что-то делать, причем срочно.
— Девочки, попросите слуг приготовить нашим гостям комнаты и ужин, тем, кому он нужен.
Раздав параллельно указания остальным птенцам, брюнет направился в свои комнаты. Он обирался поговорить с Иным, как только тот окажется один. Непременно, обязательно, это было жизненно необходимо. Он не может вот так глупо его потерять.
— Трэин! — его догнал Калеб. — Твои раны все еще не залечены. Давай, я хотя бы края сращу, чтобы ты их окончательно не разодрал? — Иной согласно кивнул. Настроение было испорчено, а потому он просто позволил сделать магу все, что нужно. Калеб сработал действительно хорошо, оставив лишь еле заметные следы, которые вскоре вполне могли затянуться.
— Мне велели отвести вас в ваши комнаты. — к ним подошел Иртан.
Мужчины последовали за своим проводником. Калебу была отведена одна из свободных комнат, а вот Трэина повели подозрительно знакомыми коридорами.
— Куда ты меня ведешь?
— Куда велели. — коротко ответил юноша.
«Нет, они издеваются…» — подумал охотник, когда оказался в комнате Адриана. Сжав кулаки, мужчина повернулся, чтобы высказать все, что он думает по этому поводу, но слуга уже удалился, будто чувствуя, что так будет лучше. Досадливо сжав губы, Иной направился к выходу, но дверь открылась, и в комнате оказался перворожденный. Как бы он хотел избежать встречи, но это было невозможно. Своей фигурой Адриан закрывал проход.
— Дай мне уйти. — взгляд застопорился на рисунке, что шел по краю воротника рубахи брюнета. Трэин не мог, не хотел сейчас смотреть в его лицо. Иначе эмоции могли выйти из-под контроля.
Адриан наоборот сверлил охотника взглядом красных глаз.
— Сначала мы поговорим.
====== Глава 24 ======
— Сначала мы поговорим. — перворожденный сделал шаг в комнату, закрывая за собой дверь и накладывая на нее запирающее.
Нет, только не это. Почему Адриан не может просто позволить ему уйти? Охотник упрямо мотнул головой.
— Мне не о чем с тобой говорить.
— Трэин… — мягкие интонации сквозили в голосе Адриана, а сам вампир сделал пару шагов в направлении мужчины.
Внутри все свело в щекочущей судороге от этого голоса, интонации, а взгляд сам собой тянулся к лицу вампира, но сероглазый лишь ниже опускал голову, пряча глаза за длинными прядями волос. Мягкие шаги, а он лишь отступает вглубь комнаты, не позволяя приблизиться.
— Я не мог поступить по-другому… Они бы просто убили нас…
Трэин плотно сжимает губы, отворачивая лицо в сторону.
«А ты убил меня…» — вспомнилось все то, что он почувствовал, когда вампир бросил его там. В груди что-то обрывается, а дыхание комком застывает где-то в трахее, не позволяя вздохнуть. Предательство. Опять. Опять от того, кому доверял.
— Но ты злишься. — Адриан прекрасно это чувствовал. — Почему? — Это был глупый вопрос, но вампир хотел все услышать из уст самого охотника, а не со слов других.
Охотник вскидывает голову, глядя прямо в алые глаза. Он не понимает, почему злится? Сейчас поймет. В бледно-серых, почти белых глазах смешался гремучий коктейль чувств, который сейчас бурлил в душе Иного. Злость на глупость вампира. Обида на то, что он посчитал его слабым. Боль от того, что бросил его. Страх, что это может повториться вновь, а его домыслы могут оказаться правдой.
— На что злюсь? НА ЧТО ЗЛЮСЬ?! — ему было плевать, что их могут услышать. Эмоции требовали выхода. — Ты бросил меня! Ты хоть понимаешь, ЧТО я почувствовал?! Какой ужас испытал, когда ты оставлял меня там?! Я не просто злюсь, я ненавижу тебя. — раздраженной змеей шипел охотник, но силился сдержать слезы, что влажной дымкой застилали глаза. Надо же, он никогда не плакал от физической боли. Возможно, в раннем детстве — и только. А душевная боль оказалась такой сильной. — Меня предали. Опять. Мне сказали, что ты хороший актер, и я вижу это. — запнувшись, мужчина закусил щеку изнутри и медленно произнес то, что гложило его. — И теперь я не знаю чему верить. Кому и каким словам. — на протяжении всего времени, он не отрывал от перворожденного взгляда, не понимая того, что он видит. Опять игру или нет. Перед глазами ясно всплыло воспоминание того безразличного и чужого взгляда, что был в пещере. Покачав головой, охотник сглотнул и направился к двери.
— Открой, я просто уйду.
— Нет. — Адриан хватает охотника за руку, удерживая. — Послушай… — и тут же обрывает себя на полуслове: его словам все равно не поверят. Взгляд опустился на руку, что крепко сжала запястье. Он слишком близко. Настолько, что можно потерять голову. Сердце недоверчиво билось в груди.
— Я не хочу… — но вампир упрямо сокращал расстояние. Он был слишком упрям, а охотник боялся опять обжечься. Чувства, которые он ранее не испытывал, были слишком сильными, незнакомыми и пугающими.
«Ненавижу тебя…».Ложь, Адриан точно чувствовал, что это ложь. Смешение самых различных чувств, что исходили от Иного, просто затапливали вампира. Сам перворожденный вновь открыл рот, чтобы что-то сказать, но не произнес ни звука. Он мог выходить победителем из самых изысканных словесных перепалок, но выражать словами свои чувства он разучился очень давно.
«Не знаю, кому верить. Кому и каким словам».
«Отлично, не веришь словам, попробуем доказать действиями».
Рука перворожденного сильнее сжимается чуть выше запястье, а сам Адриан сокращает расстояние между ними. Глаза с вертикальными зрачками смотрят в лицо Трэина.
— Ne résiste pas* — манипуляции с голосом позволяли подчинить себе разум или тело человека, чем Адриан и воспользовался, переходя на другой язык, так как он лишь усиливал эффект своей природной мелодичностью.
Иной хотел вырвать руку, отступить назад и просто позорно бежать, но не смог сделать этого. В глазах мелькнул испуг.
— Что ты сделал? — тихо произнес он, глядя в глаза со звериным зрачком. Глаза вампира всегда пугают людей, потому что они чувствуют их силу, их власть. Вот и сейчас Трэин чувствовал то, что врятли сможет сопротивляться. Упрямство и гордость говорили, что нужно просто развернуться и уйти…, но он понимал, что не смог бы сделать этого, даже если бы тело его слушалось.
— Это нечестный прием. — с каждым словом голос все тише.
— Ne doute pas**. — Адриан проводит рукой по щеке охотника, тот хотел дернуться, но тело не слушало его и осталось на месте.
— Не веришь словам, тогда просто чувствуй. — шепот, от которого вдоль позвоночника пробегаются мурашки. Одна рука вампира проходится по лопаткам и останавливается на спине, где раньше была метка, а вторая расстегивает рубашку. Стоит только брюнету коснуться напряженных мышц спины, как по телу проходят странные заряды, приносящие жгучее удовольствие и желание продолжения.
Губы проходятся по скуле. Легкий поцелуй в уголок губ. Немного сосредоточиться, и вместе с поцелуем передается легкий отголосок эмоций вампира.
«Осознание, что перед тобой не просто кормилец, а кто-то важный.»
«Но, он же обманывает…» — трепыхнулось сознание, но тут же замолчало, как только в сознании появились отголоски чужих эмоций. Сердце пропустило несколько ударов и понеслось вскачь, гулко стуча в ушах. Перворожденный оставляет свои следы на его коже, а губы Иного чуть приоткрываются в бесшумном вдохе.
Расстегнутая рубашка снимается и откидывается в сторону, руки блуждают по оголившейся коже, оставляя тонкие красные полосы от появившихся ногтей. Адриан отрывается от губ и переходит на шею, прихватывая кожу зубами, оставляя красные следы.
«Страх. Вынужденная ложь. Боль, вызванная выражением стальных глаз. Переживание за того, кто стал ему очень дорог.»