вая на неглубокую рану на предплечье. — Я стала плохо её чувствовать, удары получались слабыми… Не беспокойся ты так, я живучая, помучаешься еще со мной… — улыбнулась и провела кончиками пальцев по мужской скуле, оставив на ней кровавый след. — Ясно, — тяжело выдохнул Какаши. Дальше ждать не было смысла, промедление смерти подобно. Он молниеносно сложил печати и через секунду в облачке дыма появилась собака, милая рыжая борзая, с бинтами на голове. «Ухей» — пронеслось у Сакуры в туманной голове. Она знала всех собак Хатаке, он сам её познакомил с ними на очередной тренировке. Хотел, чтобы его верная свора знала его спутницу и уважала её, как собственного хозяина. На удивление, стая быстро её приняла и ластилась к ней при любом удобном случае. — Слушаю, босс, — сказал пес, быстро оценивая опытным взглядом сложившуюся обстановку. Хорошего было мало. — В Коноху, за подмогой. Скорее, — четкий короткий приказ. — Слушаюсь, — собака стремительно сорвалась с места, оставляя после себя лишь столб пыли. Вернув уставший, но жутко встревоженный взгляд на любимую, Хатаке похолодел еще хлеще. Сакура закрыла глаза и больше не отзывалась. Прошло уже два часа. Какаши добросовестно считал каждую секунду и зажимал промокшей насквозь салфеткой рану, утирал капельки пота с высокого лба и молился, чтобы помощь пришла поскорее. Устал, грубая кора дерева больно впивалась в позвоночник, ног Хатаке уже практически не чувствовал, лишь монотонная пульсирующая боль в пояснице говорила о том, что пока таковые имеются. Еще раз мотнул головой — проклятый сон так сладко заманивает в свои объятия. — Хорошая моя, держись, уже скоро… — шепчет он, поглаживая девушку по мокрой от пота и редких капель крови макушке. Уговаривает её, как маленького непослушного ребенка. — Ты же у меня сильная, правда? Подлечим тебя и вновь будешь бегать по своей любимой больнице. Хм… Знаешь, мне даже иногда кажется, что её ты любишь больше, чем меня… — Какаши невесело улыбнулся. Осторожно переместил свободные пальцы к девичьей шее — пульс слабоват, но прощупывается хорошо. — Я вот все думал и… Я не решался тебе это говорить, но сейчас, я думаю, самое время… Только, наверное, жаль, что ты меня не услышишь, — мужчина глубоко, насколько это было возможно, вздохнул и закрыл глаза. Собрался, решился, нельзя отступать. — Сакура… мне… мне очень страшно. Этот страх такой плотный, непрошибаемый, что… иной раз я не решаюсь пошевелиться. Каждое утро я просыпаюсь с надеждой, что ты лежишь со мной рядом, и все это не сон, а настоящая реальность. Я очень боюсь тебя потерять. Наверное, пропади ты, и я просто сойду с ума от тоски, — рука замерла, из груди вырвался нервный выдох. — Но ты не бойся, я не позволю этому случиться. И знаешь, как я это сделаю? — Какаши открыл глаза и лукаво улыбнулся, распутывая пальцами пару слипшихся розовых прядок. — Я запрещу тебе выходить на миссии. Знаю, ты будешь злиться, ругаться, драться, натравишь на меня Наруто — он-то уж обязательно тебя поддержит. Но у тебя ничего не выйдет. А знаешь почему? — наклонил голову в бок, как один из его любимых нинкенов. — Потому что мужа ты не посмеешь ослушаться. Я построю для тебя большой дом, а ты будешь сидеть в нем, ждать меня с миссий. Лечить, ругать, но всегда будешь целовать меня на пороге и говорить, что безумно по мне скучала. Хочу… — Какаши запнулся и с силой зажмурил глаза. — Ха-а-а… Сакура, подари мне, пожалуйста, ребенка. Вот с кем вскользь не заговорю об этом, все поголовно хотят мальчиков, как защитников и продолжателей рода. А я… Я девочку хочу. Маленькую, хорошенькую такую и чтоб она обязательно была похожа на тебя. Научусь плести ей косички и хвостики… Представляю даже, как ты будешь над этим смеяться. Буду водить её в академию к Ируке, тренироваться вместе с ней, рассказывать ей истории на ночь… Склонив голову, так, что пепельная челка спрятала глаза, он коснулся её руки, самыми кончиками холодных пальцев, и медленно, ласково двинулся вверх, проводя по влажной ладони, по кисти, тонкому предплечью, по плечу, по мокрой шее, и коснулся, наконец, приоткрытых губ. — Ты только не оставляй меня одного, ладно? Ведь без тебя моя мечта так никогда и не воплотится в жизнь… Не оставляй, слышишь? Какаши, превознемогая боль, нагнулся и запечатлел на похолодевших губах любимой горячий, чувственный поцелуй. Руки ослабли, покинувшее последние силы тело начало заваливаться на бок. Больно ударившись плечом о торчащий корень, Какаши поморщился от вновь вспыхнувшей боли в грудине. Веки нещадно смыкались и затягивали сознание в небытие. Не дождется, сил уже совсем не осталось. Ну и пусть, самое главное, что он это сказал, и теперь не будет сожалеть. Сакура крепкая, крепче чем он, она выживет, по-другому и быть не может. Черт возьми, где же эта гребаная подмога? В расплывающейся картинке, всего за секунду до того, как глаза шиноби закрылись и погрузили сознание в спасительный сон, он смог распознать две несущиеся на сверхзвуковой скорости, полыхающие фигуры: темно-фиолетовую и яркую, как само солнце, огненно-рыжую. «Успели» — это было последнее слово, промелькнувшее в светлой голове. А дальше темнота.