– И как здесь было на первых порах?
– По-разному! Муж меня очень поддерживал, но сидеть на его шее и в четырех стенах мне было некомфортно. У меня не было здесь друзей, мне было даже не с кем поговорить и временами хотелось завыть! И это мое состояние на Шона, бедного, выливалось. Однажды я поняла: так нельзя, иначе мой брак развалится. Начала искать себе работу и круг общения. Про мои работы здесь ты уже знаешь. А подруг я в этой церкви нашла.
– А по специальности, историком, ты устроиться не пыталась?
– Мешает «кухонное» знание языка. Для такой работы английский должен быть на очень хорошем уровне.
– Ну, пусть не с работой, зато с мужем повезло!
– Ой, не знаю… Шон одно время пил очень сильно. Но я ему говорила: «Не хочу, чтобы у моих сыновей был такой пример перед глазами!». Он периодически начинает: «Ты все равно вернешься в свою Россию, я знаю». Я его успокаиваю. Но, честно говоря, если бы не дети, вернулась бы: мне там хорошую работу друзья предлагают. Но дети плохо по-русски говорят. Правда, их можно в английскую школу устроить, дети вообще быстро ко всему адаптируются – но расти без отца, да еще мальчишкам… Нет, я считаю, видеться на каникулах не выход. Это уже не семья! Мы с подругой, еще до аварии, ездили в монастырь просить благословения на развод. Подруга говорит: «И зачем едем, известно ведь, что скажут!». Однако ей батюшка, к ее удивлению, сказал: «Разводись, вы давно уже не вместе». А мне, наоборот, строго так: «Терпи!». Вот и терплю! – Ирина рассмеялась.
– Может, ты просто устала? Быт заел, рутина…
– Может быть. Муж, когда включает свой футбол, запрещает мне по телефону разговаривать, и много еще у меня к нему претензий – но, может, это все действительно ерунда? Просто за столько лет раздражение накопилось. Хочу, когда поправлюсь и агрегат с ноги снимут, поехать в Россию, показать мальчишкам Питер и Москву. Заодно сама пойму, чего хочу.
Их окружила стайка галдящих женщин, которые вовлекли Ирину в разговор о каких-то понятных только им делах и проблемах. Незнакомые тетки к тому же косились на Элю не слишком дружелюбно, как на помеху. Поэтому она попрощалась с Ириной. И принялась рассматривать толпу – но у многих одиноких молодых мужчин и женщин был настолько неприкаянный и тоскливый вид, что Эле совсем не хотелось налаживать с ними контакт. Они попытаются ухватиться за нее как за соломинку и станут нагружать своими бесчисленными проблемами, такими же, что у нее – а Эля сама пока не знала, как выплыть! Ей бы кто помог! Хоть кто-нибудь…
А старожилы весело болтали со своими подругами и приятелями. Если она подойдет и перебьет оживленную беседу об их личных делах, им это не понравится. Да и что Эля может сказать? «Привет, можно с вами познакомиться, пообщаться, мне так одиноко»? Подобным образом друзей не заводят! Проще всего дружба возникает между коллегами, или теми, кто учится вместе, живет рядом – словом, людей должно объединять нечто общее. А что ее связывает с этими абсолютно чужими людьми? Общая национальность, вернее, страна рождения? Эля еще после Евгении поняла, что это nothing* (*сноска: ничто).
Передо Элей неожиданно возник неприметного вида мужчина с хитрыми глазами и плутовской улыбкой.
– Это правда, что вы писательница? – спросил он. – Я слышал, как вы Веронике говорили. А напишите обо мне! Меня Владимир зовут.
– Интересная биография?
– Моя биография – биография страны! – расхохотался Владимир. – Прошел все положенные круги ада. До перестройки был военным, в Афгане довелось служить. А потом вдруг оказалось что мы, офицеры, никому не нужны. Ну и я, как многие, занялся вещами не слишком приличными. Короче говоря, бандитом был.
– А сюда каким ветром?
– Однажды нас стали совсем круто гнобить конкуренты. Много наших ребят полегло. Я и махнул сюда.
– А сейчас чем занимаетесь?
– Торгую товарами сэконд-хэнд с Россией. В общем-то, жизнью доволен.
– Вам работники случайно не нужны?
– К нам на склад? – Владимир явно удивился. – Нет. Так вы книгу пишете или работу ищете?
Эля объяснила, что заработок сейчас приоритет и на всякий случай взяла его телефон. Хотя самоуверенность бывшего бандита ей не понравилась: «Моя биография – биография страны»! Да, в девяностых в России от малиновых пиджаков и золотых цепей на бычьих шеях было не продохнуть. Но удивительно не это, а то, сколько мужчин не пошли в бандиты. Они занимались чем угодно, чтобы прокормить свои семьи: разгружали вагоны, чистили крыши, таксовали, но не пошли грабить и убивать. И этих людей на самом деле было гораздо больше. Так что нечего обстоятельствами прикрываться! Жизненные трудности – это еще не значит, что тебе выдана индульгенция на то, что можно стать сволочью.