а море вскипало, волнами своими...
а море вскипало, волнами своими
шипя и бросаясь в песок.
оно извивалось под нами двоими
и щедро плескало свой сок.
а мы целовались и ждали прибоя,
и тучи на небе, подобно волнам,
рвали друг друга в неистовом бое,
и месяц трусливый завидовал нам!
и молния билась кнутом о скалы,
и ветер трубил в свой рог.
и море пенным своим оскалом
вгрызалось в берег у наших ног!..
и как мы смеялись, когда остальные
клялись друг другу в любви
и в лужах, где два сантиметра под килем,
топили бумажные корабли.
Мои глаза привыкли к темноте...
Мои глаза привыкли к темноте,
Привыкли уши к воплю тишины.
Мир без тебя не равен пустоте —
Он полон слов, что смысла лишены.
Они начертаны в беззвёздно-чёрном небе,
Как память мёртвого, немого языка.
Они молчат о том, что я с тобою не был,
Когда ко мне тянулась твоя рука.
Ты погасила солнце, выбор сделан.
И тьма кругом — твоя сплошная тень.
И я умру, и, выскользнув из тела,
Моя душа вернётся в наш первый день.
И меня любили, пусть недолго...
И меня любили, пусть недолго,
Пусть огонь угас и уголь стлел,
И душа, спокойная как Волга,
Больше не болит от жгучих стрел.
Больше не стекает мёд заката
Долгим поцелуем января
На скамейку, где и я когда-то
Весь дрожал, о чувствах говоря.
Больше не подслушивают звёзды,
Что любимой на ухо шепчу,
И сирень не свешивает гроздья
К её белому, усталому плечу.
Всё бывает в жизни лишь однажды,
Снова в ту же реку не войдёшь.
И меня любили, пусть неважно —
Я как правду вспомню эту ложь.
мне не больно, милая, не больно...
мне не больно, милая, не больно,
просто снова не могу уснуть.
просто сердце бьётся беспокойно,
понапрасну мне терзая грудь.
я не плачу, милая, не плачу,
просто на щеке растаял снег.
наши клятвы ничего не значат,
отжила любовь свой недолгий век.
я не стану, милая, не стану
набиваться больше в женихи.
может быть, когда-нибудь устану
и писать печальные стихи.
Тёплого летнего вечера сладкая вата...
Тёплого летнего вечера сладкая вата
Рвётся последним лучом уходящего дня.
Тени сливаются, вместе уходят куда-то
И на сизой огромной ладони уносят меня;
И проносят сквозь ночь по тяжёлым волнам океана,
Что, как веки распахнутых глаз, машут пеной ресниц.
И раскатистый гром лупит в небо, как в бубен шамана, —
Только звёзды спокойно глядят сверху тысячей лиц.
А мне бьёт по лицу безразмерными крыльями ветер,
И стекают по шее уставшей холодные капли дождя.
Я смеюсь и рыдаю, и тону в ослепительном свете,
Что столбом возвышается, будто бы посох вождя.
Это память моя, что хранит в себе детское счастье:
Тепло от касаний заботливых маминых рук,
Бабулины песни, желанные редкие сласти,
И вечного солнца очерченный золотом круг.
Улетают с ветром молодость и старость...
Улетают с ветром молодость и старость,
Затухают с солнцем радость и печаль.
Всё, что нам с тобою на земле осталось, —
Первая любовь и зелёный чай.
Ты сидишь нагая на моих коленях,
Волосы спадают с твоего плеча.
Как при всех твоих беглых появленьях,
На столе остыл твой зелёный чай.
И пусть это снова мне всего лишь снится,
А меж нами мили, города и чаяния,
Знаю, ты приедешь ещё напиться
Нашей летней встречи зелёным чаем.
сдохла наша любовь...
сдохла наша любовь.
стоя, не покосившись,
по-солдатски.
ни слёз не пролив, ни кровь,
и в память не напросившись.
в братской
могиле легла с другими
любовями и сердцами,
изъеденными
всевозможными бытовыми
ссорами и злыми словами.
уедем мы,
бывшие и недолюбленные,
из прошлого своего изношенного,
и выскажемся
фразами чёткими, рубленными,
кому-нибудь очень хорошему,
пока не иссяк
источник его добродушия.
и снова отправимся в путь
агасферами.
мы друг друга не сделали лучше,
и нам не к кому больше прильнуть.
скверами
любовалась луна бледнобокая.
она так же, как мы,
одинокая.