Вспомнились участившиеся за последние месяцы подарки, букеты цветов, кольцо на полке опять-таки. Девушка тепло улыбнулась собеседнику, показывая ему тем самым, что действительно всё понимает.
- Котик, - Ольга сжала руки любимого мужчины немного сильнее прежнего и преданно заглянула ему в глаза, - я уже опаздываю на работу. Если хочешь, мы отложим этот разговор до вечера? Я куплю бутылочку хорошего вина и…
- Нет! Ну что ж за наказание?! – Мирос резко вскочил на ноги, чем немало удивил девушку, и рванул к распахнутому настежь окну. Схватив с подоконника пачку сигарет, он быстро закурил и лишь спустя несколько жадных затяжек продолжил намного спокойнее, чем раньше. - Ну какое вино, Оля? Что нам с тобой отмечать? Мы расходимся! Или ты действительно веришь в дружбу после расставания?
Девушка молчала.
Медленно, очень медленно, в ее голову, переполненную планами их будущей свадьбы, прокрадывались непонятные слова жениха.
Он не хочет вина – это раз. Праздника не будет – это два. А дальше что-то о дружбе и расставании…
- Ой, только не смотри так! - мужчина обернулся как раз вовремя, чтобы наткнуться на непонимающий, полный откровенного ужаса взгляд собеседницы. – Я и без того затянул слишком долго. В результате вчера звонила твоя мать и спрашивала, почему я еще не сделал тебе предложение, ведь кольцо уже куплено! Это уже ни в какие ворота не лезет. Что ты там ей наплела? Теперь куча твоей родни думает, что мы по-прежнему пара и вот-вот узаконим отношения.
Докурив сигарету, мужчина бросил окурок в пепельницу и тут же потянулся за новой сигаретой. С удовольствием принимая немалую порцию никотина, он щурился, глядя на кольца дыма, и ждал реакции на свои слова.
Оля не могла вымолвить ни слова.
«Мама звонила, - отстраненно неслись мысли в ее заторможенном мозгу, - решила поторопить его, хоть я и просила не делать этого». Потом почему-то стало пусто и холодно внутри. По телу пробежал озноб, а глаза отчего-то наполнились влагой. Подняв испуганное лицо, она посмотрела, наконец, в глаза своему палачу:
- Кольцо, - тихо, почти шепотом проговорила Ольга, старательно разыскивая в себе остатки здравого смысла, - в комоде. И цветы, и украшения…
- Да брось! – Мирос грубо затушил второй окурок и, уставившись прямо на озадаченную собеседницу, вынес окончательный приговор: – Да, я чувствовал свою вину за происходящее! Я и сейчас понимаю, что поступил с тобой не самым лучшим образом, но изменить ничего не могу. Только не изображай святую невинность: ты принимала украшения, закрывая глаза на все мои «ночные смены», ты стала тратить гораздо больше моих денег на свои шмотки и прибамбасы, играя на моем чувстве вины. И, в принципе, меня все устраивало до определенного времени.
- До определенного времени? – словно эхо переспросила Ольга.
- Да, - мужчина снова поморщился, явно переходя к самой тяжелой части разговора: - А теперь я женюсь, и поэтому так больше продолжаться не может.
На кухне вновь повисла тяжелая тишина, нарушаемая лишь звуками проезжающего за окном автотранспорта и глухим тиканьем настенных часов.
- Так, - Ольга поднялась из-за стола, не отрывая умоляющего взгляда от поджавшего губы мужчины. – Помоги мне понять. Ты сегодня попросил меня задержаться перед работой для того, чтобы сказать: ты женишься, – секунда тишины, затем его утвердительный кивок. – Но женишься не на мне, – попытка покачать головой и снова кивок, сопровождающийся щелчком зажигалки и жадной торопливой затяжкой. – И до этого ты дарил мне подарки, украшения и тратил свои деньги, чтобы откупиться за измены.
- Да. Всё правильно.
Очень ёмкий ответ, который грозил перечеркнуть два года её жизни. Так странно. Всё еще не до конца осознавая смысл происходящего, девушка осмотрелась вокруг, нервно хихикнула и сделала несколько шагов навстречу к любимому мужчине, чтобы наткнуться на выставленную вперед ладонь и ледяной осуждающий взгляд:
- Чего ты еще хочешь, Оля? – Мирос говорил отрывисто, завистливо поглядывая в окошко позади себя. Там была свобода…
- Хочу услышать правду, - девушка остановилась, хватая его за протянутую руку и прижимая ее к своей груди. - Я ведь люблю тебя. А ты… такой бесчувственный, такой чужой. Несёшь какую-то нелепицу! Мы ведь два года вместе, Мирос, и ты тоже…
- Оля! Прекрати!!! – рык, полный нескрываемого больше раздражения вырвался из груди красавца-брюнета. Накопленная за последние месяцы усталость и безмерное напряжение вот-вот грозили вырваться на волю, окончательно разбив надежды несчастной влюбленной. – Сядь на место и прекрати хвататься за меня! На мне свет клином не сошелся…