На обеих женщинах были надеты легкие блузки и юбки, на ногах удобные тапочки, ни та, ни другая не имели ни малейшего представления о том, какие препятствия им придется преодолеть на пути к Нокс. Пока проблем у них не возникало. Джоли рассчитывала, что сумеет обеспечить себя и свою спутницу при помощи волшебства любой одеждой, которая им понадобится, поскольку магия, которой она овладела при жизни, осталась с ней и после смерти. Однако, когда она попыталась наколдовать для себя и Орлин более надежные туфли, у нее ничего не получилось; складывалось впечатление, что Нокс запретила использование магии в своем царстве. Только она сама имела на нее право.
Орлин остановилась, прислушалась:
— Какие необычные звуки!
Джоли напряглась. Издалека доносилось едва различимое жужжание, которое постепенно становилось все громче.
— Пчелы?
— Разве в Загробной жизни есть пчелы?
— Никогда ничего подобного не слышала. Пчелы и большинство остальных существ имеют свою собственную Загробную жизнь, и та крайне редко пересекается с нашей. Впрочем, не исключено, что мы как раз оказались на таком перекрестке. Если стоять совершенно неподвижно, может быть, они пролетят мимо, не причинив нам вреда. Нортон любил дикую природу и показал мне, как она прекрасна.
В жизни Нортон был отцом ее ребенка, человеком, которого она любила. Он появился в комнате, где Орлин совершила самоубийство, когда Джоли вывела душу Орлин из тела. Джоли молчала, чтобы не пробуждать печальных воспоминаний.
Шум нарастал, превратился в треск. Совсем не похоже на пчел!
И вот они уже увидели тучу прыгающих, мечущихся существ, которые падали сверху. Казалось, их многие тысячи.
— Саранча! — воскликнула Орлин. — Я думала, их давным-давно уничтожили!
— Здесь действуют другие законы, — напомнила Джоли. — Полагаю, нам лучше спрятаться.
— Но ведь саранча питается растениями!
— На Земле. — Джоли направилась к кустам, растущим у тропинки.
Орлин поколебалась несколько мгновений, а затем последовала за ней как раз в тот момент, когда появились первые насекомые. Они опустились на тропинку и принялись пожирать листья и кусты, которые моментально исчезли. И вот саранча уже подобралась к Джоли и начала вгрызаться в ее одежду.
— Убирайтесь! — отчаянно кричала она. — Убирайтесь! Прочь!
Она не могла заставить себя дотронуться до них, но еще противнее ей были их прикосновения. Джоли слышала, как рядом в кустах кричит Орлин.
Саранча принялась кусать тело. Джоли взвизгнула, ее вопль подхватила Орлин. Обе выскочили из кустов, размахивая руками и отбиваясь от отвратительных существ. Саранча не отставала, продолжая свои атаки; мерзкие твари цеплялись к ногам, растоптать их было так же легко, как и отбросить в сторону. С неба спустилась новая туча саранчи, словно плащом окутав женщин.
— Посох! — крикнула Джоли. — Воспользуйся посохом!
— Я заклинаю вас! — дико размахивая посохом, завопила Орлин.
На его конце образовалось темное облако, которое начало быстро распространяться, накрыло Орлин и саранчу, а затем и Джоли. Подруги погрузились в ночь, самую настоящую, со звездами.
Пространство вывернулось наизнанку. Джоли почувствовала, будто ее завертело, закрутило, перевернуло… но она не испытывала никакой боли, только легкое головокружение. Укусы прекратились. Саранча исчезла. По-видимому, насекомые не перенесли изменения силы тяжести.
Черное облако растаяло. Снова засиял свет, проникший сквозь толстый слой расступающегося мрака.
Джоли обнаружила, что по-прежнему находится на склоне, — но гора изменилась, стала какой-то чужой. Нет, не гора — впадина размером с гору! Женщины очутились на склоне конической ямы. Однако, как ни странно, на дне не было темно; самыми темными оказались края.
Края? Джоли посмотрела вверх — и увидела огромный купол. Значит, не яма, а закрытая пещера!
Стоящая рядом с ней Орлин так же удивленно оглядывалась по сторонам.
— Словно внутренности огромного бриллианта! — сказала она.
Джоли с ней согласилась — в целом конструкция напоминала изысканно ограненную драгоценность. Интересно, как они сюда попали?
И снова Орлин первой нашла ответ.
— Черное облако… перенесло нас внутрь горы! Мы оказались в горе!
— Да, только она стоит вверх ногами! — заявила Джоли. — Узкая у основания и широкая…
— Не она, мы! — сказала Орлин. — Мы поднимались к вершине; а теперь спускаемся к вершине. Мы инвертированы — какая-то сила вывернула нас наизнанку и поставила вверх ногами.
Действительно, складывалось впечатление, что именно так все и произошло.
— Впечатляющее волшебство, — заявила Джоли. — Посох спас нас от саранчи, отправив внутрь горы, и мерзкие твари не смогли последовать за нами.
— Ну, ты же сама велела мне использовать его в случае необходимости!
Орлин и Джоли принялись разглядывать друг друга. Их одежда порвалась, однако серьезно не пострадала. Тут и там на коже виднелись царапины, но опасных ран они не получили. За несколько секунд саранча не причинила женщинам значительного вреда.
— Как ты думаешь, посох вернет нас назад, на внешнюю поверхность? — спросила Орлин.
— Похоже, что да. Впрочем, возможно, нам следует сначала немного спуститься к вершине горы, а затем выбраться наружу. Таким образом, мы избежим опасности и сохраним силы.
Орлин согласно кивнула. Они двинулись в путь по той же самой тропинке, только с другого, чуть приподнятого конца. Все очертания здесь казались точно такими же, как и на внешней части горы, за исключением травы, кустов и деревьев. Скалы тут были ямами, а впадины, наоборот, холмами. С точки зрения общей картины поверхность оказалась достаточно ровной, но при ближайшем рассмотрении отличалась достаточным разнообразием.
Джоли не могла не восхититься тем, с какой удивительной точностью произведена инверсия.
Орлин представляла себе гору в виде раковины с внешней и внутренней поверхностями; она думала, что посох позволил им проникнуть сквозь оболочку. Но сооружение такой формы не должно быть одинаковым снаружи и изнутри и вряд ли таковым на самом деле является. По правде говоря, существование подобной конструкции, в таком масштабе, невозможно; тонкая пленка, повторяющая очертания горы, должна быстро порваться, если только ее надежно не закрепить с одной или с другой стороны. Здесь об этом не было и речи.
— Как-то тут все странно, — промолвила Орлин. — Я совсем не уверена, что мы находимся внутри пустой горы; мне кажется, мы стали ее частью.
— Тогда мы бы в ней застряли! — рассмеявшись, ответила Джоли.
— Нет, каким-то образом мы реагируем на скалы и землю — постоянные мертвые составляющие — словно они воздух, в то время как воздух для нас сейчас превратился в скалу. Сила тяготения тоже оказалась реверсированной; мы пытаемся свалиться с поверхности планеты, а воздух нас держит. В нормальной жизни мы стремимся попасть в центр планеты, но нам мешает земля.
— Учти, — напомнила ей Джоли, — мы находимся на границе Чистилища, которое не имеет никакого отношения к Земле. Его можно представить себе в виде двумерной плоскости, расположенной где-то между землей и бесконечностью. Мы кажемся здесь живыми и реальными, потому что наше призрачное состояние имеет определение; это иллюзия, поскольку мы не обладаем трехмерными характеристиками.
— Ой, я совсем забыла! Я по-прежнему думаю, как смертная. Иногда очень трудно поверить, что я действительно умерла.
— Умерло твое тело, а душа продолжает жить. Но ты помогла мне найти ответ на мучивший меня вопрос. Я считала, будто огромное строение, похожее на бриллиант, должно рухнуть — ведь его ничто не поддерживает; но, естественно, я тоже рассматривала его как смертная. Здесь действуют правила Чистилища и иллюзий; эту конструкцию создала Нокс, так что нет смысла пытаться ее понять.
— Значит, дело в том, что мы стали реальными, потому что — Нокс определяет правила взаимодействия — вот как обстоят дела. Мир грез.
— Да, возможно, ты права.