Пашка резко выхватил нож... Бить в горло...чтобы быстро, и наверняка...Одним ударом...
Спустя мгновение он лежал в грязи, а его же лезвие больно упиралось в подбородок. Осознание поражения еще не пришло, только растерянность. И ее лицо... Два бушующих солнца плавили, жгли, испепеляли ...
- Живи, щенок, - прошипела она, убирая нож. И тут же хлестнула его ладонью по щеке. Больно и обидно. - И не вздумай еще раз на меня кидаться, - пощады не будет. Понял?
Пашка смотрел на нее снизу-вверх, и внутри него происходило что-то странное. Еще никогда в жизни он не был так близок к краю... Перед ним был сильный жестокий враг... самка...Но убить ее теперь не хотелось, и вместо ненависти в груди начинало биться что-то неведомое... ворочалось, просыпалось...И потом уходило вниз, к животу, еще ниже...
Пашка судорожно начал искать за пазухой остатки корня арка, затем вцепился зубами в волокнистую плоть, сглотнул терпкий сок...
Отпустило... Капитан всегда говорил, что корень арка помогает оставаться человеком. Без него старшие на смогли бы жить в Стае, и уж тем более, терпеть по соседству вторую Стаю, девчоночью. Была бы вечная война.
- Что ты там жуешь? - Люба склонилась над ним, резко выбила из руки корень. Подняла. - Что за дрянь? Вы этим питаетесь?
Затем схватила Пашку за руку, и рывком поставила на ноги. Ткнула в нос огрызком.
- Или наркота? - она посмотрела ему в глаза. - Ну, чего молчишь?
- Это корень арка, - ответил Пашка, отворачиваясь. - Помогает не стать зверем.
Люба вдруг громко расхохоталась. Минут пять не могла успокоиться.
- Посмотри на себя, - отдышавшись, сказала она. - Ты же и есть грязный чумазый звереныш. Найди лучше корень, который сделает из тебя человека. Обычно он mylom называется.
Пашка сжал кулаки. Всякому другому, назвавшему его зверенышем, перерезал бы горло. Тут же, не колеблясь... Но у нее это оскорбление прозвучало как-то иначе... мягко... бессмысленно...
- А имя-то у тебя есть, звереныш?
Опять в пустоту...словно пустой звук...
- Пашка, - произнес он, счищая с ладоней подсыхающую грязь.
- Да ладно, - удивилась Люба. - Russkiy, что ли?
- Какой?
- Ну, по natsionalnosti ты кто?
- Не знаю, в поселке родился, - Пашка мотнул головой в сторону поселения.
- А родители кто? - не унималась девчонка.
- Да откуда мне знать! - взорвался Пашка. - Выкинули в лес, как кусок дерьма. Стая воспитала.
- А имя тогда откуда?
Пашка выдохнул. Кажется, он понял, чего она от него хотела.
- Имена мы завоевываем, когда приходит время, - пояснил он. - Младший в честном поединке побеждает старшего, и забирает его имя, оружие, одежду. Теперь понятно?
- Jest, - Люба вернула Пашке нож. Тот быстро его спрятал. - Ну, Pashtet, веди меня к своим что ли, в Стаю. В тюрягу я больше не вернусь.
- Вообще-то я на дежурстве, - сообщил Пашка, и посмотрел в ту сторону, где оставил лежать Сопляка. Того на месте не оказалось. Скорее всего, тело утащили грагсы. Эти падальщики постоянно крутились вокруг поселка. Но была вероятность, что звереныш и сам сбежал. Тогда совсем худо. Нападет еще исподтишка... - Ладно, пошли. У нас ведь чрезвычайная ситуация. Только в свою Стаю я тебя не поведу. Девчонкам у нас нельзя.
- А есть еще и девчоночья Стая? - удивилась Люба.
- Есть, - кивнул Пашка.
- Prikolno. Что-то вроде amazonok?
- Я не знаю, о ком ты говоришь, - Пашка последний раз посмотрел на поселение, прежде чем уйти в лес. - Придем - сама все увидишь.
Шли молча. Пашка впереди, ловко пролезая между кривыми стволами деревьев, придерживая ветки. Идущая следом Люба несколько раз застревала, и ему приходилось ее выдергивать. Когда присели передохнуть, он спросил:
- Как там, по ту сторону туч? Все сыты и счастливы?