– Уничтожать Опал глупо и бессмысленно, – Исмо поднял на меня ничего не выражающие глаза и чуть приподнял уголки губ, – что бы там ни говорили жрецы.
– О, какое смелое утверждение! – хмыкнул я, обрадованный небывалом случаем говорливости спутника. – Почему бы не прижечь вскочивший гнойник и не дать заразе распространяться дальше?
Клинок посмотрел на меня прожигающим взглядом, точно перед ним сидел школяр-неуч, задающий глупый вопрос о форме планеты – плоская она или шарообразная? Сделав испуганное лицо, я мысленно хихикал – нет ничего опаснее, чем недооценённый враг. Ещё страшнее тот, кто знает это и вовсю пользуется, притворяясь несмышлёным дурачком. Становиться врагом Единства я не планировал, но забавляло наблюдать за периодически мелькающей напыщенностью в основном угрюмого юнца. Он, наверное, чувствовал себя центром мироздания, вокруг которого всё и вертится.
– Потому что загони зверя в угол, и он будет сражаться не за жизнь, а насмерть, – вздохнул Клинок. – Сейчас у них есть угол, пристанище, дом – как ни назови. И они, боясь лишиться последнего клочка земли, стараются быть тише воды ниже травы. А начни Единство вновь охоту на ведьм, и тогда не миновать кровавой бойни.
Образ мысли Клинка стал для меня приятным открытием – обычно, в его возрасте и при его статусе либо яро защищают идеалы Церкви, либо необдуманно и топорно идут против них. В Исмо же чувствовалась некая смиренность, когда из двух зол предпочитают выбирать наименьшее. Таковым для этого юноши являлось, судя по всему, Единство.
– Резонно, – согласился я. – А?..
Новый вопрос Исмо в зародыше задушил мрачным взором исподлобья. И посему я старательно выжидал удобного случая подловить его ещё раз какой-нибудь провокационной фразой. Впрочем, разговорить его снова не составило труда – Клинок успешно избегал тем, касающихся его задания того, для чего же Очищению потребовалась помощь книгочея. Было понятно, что для проникновения в Опал, но на этом же они явно не захотят остановиться?
***
– А почему Пустое царство называется пустым? – очередным вопросом Исмо выуживал из меня как можно больше интересных историй, собранных со всего света.
Всякая угрюмость и налёт напыщенности сходили на нет, как только Клинок намеревался что-то вызнать у меня. Когда же я задавал ему вопросы, он замыкался в себе и отвечал довольно грубо, считая мои интерес глупым и необоснованным. Вроде всяческих «а почему море солёное» или «а почему небо синее». И, ожидаемо, всё сводилось либо к тому, что подобная ерунда не должна занимать меня, либо к тому, что столь очевидные вещи стыдно не знать. К самому Исмо это почему-то не относилось.
– Потому что там никто нет правителя, – весело хмыкнул я. – Множество веков тем королевством правил могущественный волшебник, перед смертью зачаровавший свои земли. Править царством мог только достойный, сумевший сесть на трон, и вместе с тем претендент на царствование мог загадать желание.
Клинок задумчиво пожевал губу и бросил на меня заинтригованный взгляд, явно ожидая продолжения рассказа.
– Многие загадывали процветания для царства или богатств себе, – я пожал плечами, – но последний царь отличился и пожелал сидеть на троне вечно.
Всё также выжидающе смотря на меня, Исмо не заметил небольшую яму на пути и споткнулся, пропахав пыльную дорогу носом. Я еле сумел сдержать смешки, однако помог ему подняться и отряхнуться.
– В чём подвох? – нахмурившись, решил спросить в лоб он.
– Всё дело в том, что и поныне на каменном изваянии древности сидит истлевший скелет. Царь был хитрым, но глупым. Формулировать свои желания тоже надо уметь.
– А что мешало жителям царства похоронить скелет и выбрать нового царя? Или сделать новый трон, если на том нельзя было сидеть? – озадаченно захлопал глазами Клинок.