Тиль сначала моего вопроса не понял, но потом, приподняв котлету повыше, ответил:
− Светлого. Да вот, гадаю, мясо на эту котлету сдохло от старости само, или его просто очень долго держали в холодной после кончины? Возможно несколько столетий...
Я фыркнула. Тиль же продолжил менторским тоном, не отрывая взгляда от котлеты.
− А вот зря фыркаешь. Я вот эманации старости отчётливо ощущаю, − с совершенно серьезным лицом продолжал вещать он.
Потом положил котлету на тарелку и попытался отколупать кусочек вилкой. Котлета выскользнула, и оказалась на другом краю посуды. Тиль не сдавался, и попытался распились мясное изделие столовым ножом. Котлета не поддавалась. Меня распирал смех. Некромант взял вилку в кулак, пришпилил злополучную котлету к середине тарелки и таки отпилил от неё кусок. Из куска выглядывали неаппетитные белые прожилки неизвестного происхождения. Я не выдержала и наколола на вилку куриное крылышко со своей тарелки, перекладывая на тарелку Тиля.
− Оставь это произведение кулинарного искусства в покое. На, ешь. Нам с тобой ещё в ректорат идти, не забыл?
− Да как тут забыть, – поморщился он. – Для меня это, знаешь ли не рядовое событие.
− Как и для меня. Но есть протокол и его нужно соблюдать.
− Думаешь, узнают? – скептически поднял он бровь.
− Даже если нет, молчать не стоит. Не та ситуация.
Тиль страдальчески поморщился и вцепился зубами в куриное крыло.
Обед закончили в молчании. Вышли из здания и быстро дошли до первого корпуса, где на третьем этаже располагался ректорат. Секретарь, к которой мы обратились, предложила нам подождать и скрылась за дверью кабинета ректора. Мы остались стоять в приёмной. Мне здесь понравилось. Нормальное такое государственное учреждение. Прям, как дома. Светло-серые стены, цветы в кадках, пара даже на вид неудобный стульев. Старенький типовый стол секретаря. Минимализм в действии. Вся обстановка как бы говорит: нехрен тут рассиживаться!
Секретарь вернулась через пять минут и предложила нам проходить. На двери выкрашенной белой краской была прибита золотая табличка: Ректор Ян Злобский. Прелесть какая. Если бы не знала, что он стопроцентный Джи-Яновец, подумала бы, что земляк. Чех или поляк.
Мы нехотя распахнули дверь и вошли – Тиль пропустил меня вперёд. Кабинет у ректора оказался большущий. Огромное окно, под ним рабочий стол, слева от входа стена стеллажей с папками, справа – длинный стол со стульями. Скорее всего – для летучек и всяческих совещаний. На окне множество вазонов буяющих зеленью, что не удивительно: ректор земляной маг-стихийник.
Владелец кабинета восседал за столом – внушительный мужчина в форменном кителе. Все маги руководящие учебными заведениями имели военный чины. Иначе их к подобной работе не допускали. Государство очень серьезно относилось к таким должностям. Гражданских лиц допускали до преподавания, но не до руководства. Все кураторы, ректоры, проректоры и кадровики были военными.
– Светлого дня ректор Злобский! – поздоровалась я за нас обоих.
– Светлого, – ответил он, отвлекаясь от бумаг, – чем обязан?
– Студентка второго курса лекарского факультета Стефания Николаевна Гречка, – представилась я.
– Студент третьего курса факультет некромагии, Тиль Уланский! – последовал за мной Тиль.
– Мы вот по какому вопросу, господин ректор, – начала – вчера я, в сопровождении студента Уланского, была на подработке на улице Развлечений. Там находится бордель, в котором я осуществляю лекарские услуги в рамках разовых контрактов. Лицензия у меня есть, – сделала шаг и положила на стол ректору лицензию, свою копию договора на осуществление услуг и документ, подтверждающий согласие Матильды на сотрудничество с лекарем.
Пока ректор ознакамливался с документами, продолжила:
– Так получилось, что в этот раз в борделе случилась чрезвычайная ситуация, требовалось моё вмешательство, которое я осуществлять не имела права в рамках существующего договора и моей лицензии.
Ректор поднял на меня взгляд и нахмурился.
– Одна из девушек находилась в критическом состоянии после визита некоторых «гостей» в заведение. Как вовремя подсказал господин Уланский, который присутствовал в борделе в качестве моего сопровождающего, девушка был беременна, и плод умер. Но выкидыш не произошёл. Соответственно требовалось срочное лекарское вмешательство, а единственным доступным лекарем была я. Согласно закону, в таких случаях даже лекарь, не имеющий должной лицензии, имеет право помогать пациенту в рамках оказания скорой лекарской помощи.