– Не вопрос. Я сейчас тоже в город. Нужно кое-что прикупить, мы пока тебя одевали, у меня совсем из головы вылетело, что нужно канцелярии подкупить и кой-чего из мыльно-рыльного. Так что я пробегусь. Тогда до вечера? Там всё и обсудим?
Тиль кивнул.
Мы разошлись. Я ускакала в город, около академии хватало нужных мне лавок. Быстренько ухватив всю мелочёвку, направилась в два магазинчика: мясной и к старьевщику. В мясном попросила нарезать мне неплохой колбасы из мяса птицы, которую я любила за её низкую цену и высокую, для этой цены, степень съедобности. Тут же в лавке взяла печенья и хлеба. Для меня, до сих пор, загадка, что печенье и хлеб забыли в мясном. Впрочем, как игорчица, и хрен, и пиво. Но, видимо, студенты редко хотели тащиться ещё и в пекарню, предпочитая брать сопутствующие товары у мясника. Меня такой расклад более чем устраивал. Печенье было съедобным, хлеб тоже, цены не кусались. Чего ещё желать? У старьевщика я выискала кое-что в подарок Тилю.
Вечером в общагу некромантов пришла не с пустыми руками. Тиль, видно, тоже готовился. Стулья он освободил от вещей, в зоне видимости не наблюдалось и носков. Возможно, а скорее всего так оно и было, запихал под кровать. Книги со стола были сложены стопкой на полу, а на столе расположился чайник и две чашки. Разные.
Я чуть не пустила слезу умиления от такого гостеприимства и выгрузила свою добычу: колбасу, хлеб и печенье. Колбасе Тиль обрадовался очень выразительно. Понятно, что после тренировки организм требовал пожрать.
Перед тем как приступить к чайной церемонии я вручила подарок:
– На! – и протянула ему свёрток.
– Это что? – настороженно спросил некромант.
– Занавески! – пояснила я и ехидно добавила: – штуки такие, вешают на окно, чтобы свет не светил и другие люди не заглядывали.
Тиль взял подарок и вежливо, но скомкано поблагодарив, развернул. Занавески были тёмно-синие, льняные. Я бы выбрала что-то посветлее, но у старьевщика были в основном женские в цветочек, а выбирая между болотными и синими, – синие победили.
– Я их почистила и погладила. Осталось только повесить.
Вешали вместе. Сначала бегали к коменданту за гвоздями и нитками, потом вбивали, натягивали и вешали. Но чай сели пить уже перед занавешенным окном. Комната сразу приобрела чуть более обжитый вид. Я сделал глоток, чай оказался недурён и предложила:
– Попроси Толя, он тебе стены покрасит. При его даре это вопрос пяти минут. Не знаю, правда, что запросит, но, возможно, отделаешься бутылкой. Анатоль обожает ягодное вино одной местной винокурни.
Тиль кивнул, но как-то медленно. Ещё не отошёл от занавесок. А может, слишком занят был бутербродом с колбасой. Он откусил огромный кусок и пытался протолкнуть его внутрь, запив не менее большим глотком чая. Когда ему это удалось, я сказала:
– Ну что, перекусили, а теперь давай обсудим?
Глава 6
Тиль
Я ощущал себя очень странно и непривычно, но это состояние не было неприятным. Уже второй раз в моей комнате находится девушка. Но эта девушка – друг. Что странно вдвойне. У меня и друзей-то нет особо, а тут девушка-друг. Хотя, как показала практика, это очень удобно. Пока в подобного рода отношениях для меня были только плюсы, один из которых сейчас занавешивает окно, а другой оседает приятной тяжестью в желудке. Нужно будет спроситьу Теф, откуда колбаса. По сравнению с тем, что обычно едим мы с Деном, эта колбаса кажется пищей богов.
Мои размышления были прерваны вопросом:
– Ну что, перекусили, а теперь давай обсудим?
Теф тактично дала мне дожевать. Я честно задал вопрос, так как была моя реплика, но вовсе не о том, что она ожидала.
– Почему ты представляешься Тефи, когда тебя зовут Стефания? – этот вопрос вертелся на языке ещё с совместного похода в ректорат, зудел и раздражал.
– Потому что это длинно, не похоже на имена вашего мира, и потому коверкается. А ещё я ненавижу сочетание своего полного имени и фамилии. Стефания Гречка – звучит ужасно! Словно мне лет восемьдесят, брр… – и её ощутимо передёрнуло.
– Вопрос снят, – поднял я руки, капитулируя.
– А теперь давай по теме. Что ты знаешь об этих тандемах и во что мы с тобой вляпались?
Знал я не так чтобы много, но всё, что было в моих силах, поведал: