Пока я пялилась, Тиль поклонился, заставив ящера припасть на лапы в поклоне, позер, и занял своё место в строю. После его фееричного выхода, следующие семь участников как-то потерялись.
Звери в стойлах рядом с Тилем заволновались, спокойными оставались только Харли – ящер Байкера, да какая-то флегматичная зелёная зверюга, на которой восседала девушка с двумя разноцветными хвостами на голове – красным и синим, и в домино.
Раздался свисток, и звери стартовали. Им предстояло преодолеть круг с препятствиями разной степени сложности. Здесь были: песок, болотистая почва и несколько искусственных кочек, прямо среди тухлой воды. Кроме того, по маршруту были хаотично разбросаны препятствия, которые нужно было обогнуть на скорости.
Некоторые звери буксонули уже на старте, подавляемые некроаурой исходившей от дохлого зверя и его владельца, другие же, наоборот, набрали скорость, стараясь побыстрее уйти от страшного преследователя. Ящеры неслись, словно стадо носорогов, громко гупая огромными когтистыми лапищами и поднимая пыль. Как при этом наездники видели хоть что-то – неизвестно. Теперь я поняла назначение подшлемника, который Байкер пошил для Тиля, так, чтобы нижней частью можно было прикрыть нос и рот.
К середине трассы половина всадников заметно отстала, и я с удивлением обнаружила, что Тиль идёт в первой пятёрке, всего на корпус отставая от девицы в домино. Его зверь двигался рваными мощными прыжками, преодолевая глинистый кусок дороги, перепрыгивая с кочки на кочку. Живое создание давно бы вывернуло лапу, но мёртвой плоти не страшны были травмы. Вдруг зеленый ящер, несущий всадника в красной куртке с номером пять, попытался ухватить мёртвую тварь за заднюю ногу, но лишь получил мощными когтями по морце, на мгновение потеряв концентрацию, и сбросив своего всадника в болото.
– Номер пятый выбывает! – разнёсся зычный голос ведущего.
Мне казалось, я перестала дышать. Кинула секундный взгляд на Дена. Тот светился. На его лице сияла такая неприкрытая радость и гордость, что об него можно было свечи зажигать. Вернувшись к трассе, лихорадочно стала искать Тиля. Погонщики добрались до участка с кочками. На нём обычно выбывало большинство всадников. Ящеров заносило на поворотах, лапы соскальзывали с кочек и вязли в болотистой жиже. Нередко всадники сильно травмировались, хотя пока смертельных случаев зафиксировано не было. Я молилась, чтобы так продолжалось и дальше.
Вот Тиль вместе с ещё двумя участниками приблизился к первой кочке. Его ящер прыгнул, изогнулся под совершенно невероятным углом – у живого точно бы сломался позвоночник, и мощно оттолкнулся от кочки правой передней лапой, перелетев две опорные точки, словно не заметив, и снова толкнулся, уже задней левой. Тело мёртвой рептилии змеилось и изгибалось, напоминая бумажного китайского дракона, виденного мною когда-то по телевизору. Ещё несколько толчков и Тиль прошёл трассу, практически догнав Байкера.
К финишу он пришёл четвёртым, чуть-чуть не догнав хвостатую барышню в домино. Трибуны взорвались аплодисментами. Что творилось! Люди визжали, орали и топали, приветствуя победителей. Ден тоже подорвался и орал. Уна залихватски свистнула, сунув в рот два пальца. Я же едва смогла разжать руки. Живой. Этот придурок живой! Этот безмозглый самонадеянный позер прошёл трассу!
Сердце снова забилось, и ледяная волна страха схлынула, оставляя лёгкое головокружение и эйфорию. Трое победителей отправились на пьедестал за награждением, а к другим гонщикам пустили группы поддержки, открыв калитку, отделяющую ложу от трассы. Я на негнущихся ногах последовала за Деном и Уной. Тиль снял шлем, и меня поразила его бледность и синяки под глазами. Он счастливо улыбался, но я заметила, как трясутся руки, которыми он сжимал уздечку стоящего подозрительно неподвижно ящера. Животные так не могут стоять: словно чучело с пустыми глазами.
Ден налетел на друга и сжал того в объятиях, Уна же отступила за меня. Она улыбалась Тилю с искренней радостью, но почему-то не подходила ближе. А я смотрела на некроманта и не могла понять, чего во мне сейчас больше: гнева за его безрассудство или гордости, что справился? А может тревоги? Вон, какой бледный, того и гляди в обморок свалится!
Приблизилась и обняла его, затем быстро отстранилась и опустила ладонь ему на щеку, вливая изрядную дозу чистой лекарской силы. Импульс ушёл как в колодец. Это ж сколько он своих сил вбухал в мёртвую животину?! Видимо у меня были очень выразительные глаза, потому что Тиль тихо сказал: