– А чего ты так удивляешься? Я тебя часто хвалю!
– «У тебя классная задница?» Ах да, ещё: «Ты не безнадёжен!» – процитировал Тиль, гаденько ухмыляясь.
– До чего ж у тебя ухмылка мерзкая, – пробормотала я беззлобно и продолжила: – Ладно, редко хвалю, зато правдиво. Было бы лучше, если бы я тебе навешала, какой ты весь из себя замечательный? Так это неправда. Ты, конечно, симпатичный, особенно когда мы тебя подмарафетили, и в меру харизматичный, если не входишь в состояние «Я мрачный нелюдимый некромант бу-бу-бу».
В меня полетела подушка. Я её поймала и невозмутимо упихала под спину. Стало значительно удобнее. Ещё бы булочку с тарелки подал, совсем хорошо было бы. Но она с глазурью. Если прилетит, потом платье придётся чистить. Или лицо.
– А ты невыносимая! – сказал он беззлобно.
– Ну, у всех свои недостатки, – философски пожала я плечами и продолжила, – после ресторана проводишь её по живописным улочкам до школы. Перед воротами, у вишневого сквера, поцелуешь на прощанье. Там очень романтично: цветы розовые, лепестки, скамейки кованые. Только сильно не увлекайся. Поцелуй один раз, но сам поцелуй она должна запомнить. Чтобы её зацепило, понимаешь? Чтобы вкусила, но не распробовала, и хотела ещё. Понял?
Тиль завис. Он слушал меня внимательно, но когда я дошла до поцелуя, в его глазах появился отголосок паники. Я спросила:
– Эй, ты чего? Не надо так нервничать! Я понимаю, девушка из грёз и всё такое, но ты же уже с ней танцевал, романтика, все дела. Или боишься сплоховать?
Тиль сглотнул и кивнул, вмиг превращаясь из угрюмого, но харизматичного мужчины в неуверенного и забитого подростка.
– Ты плохо целуешься? – насторожилась я.
Тиль кивнул, потом отрицательно помотал головой, потом снова кивнул.
– Ничего не поняла. Так хорошо или плохо? – я недоумевала.
Тиль побледнел, его тонкие губы сжались в ниточку. И вдруг меня озарила страшная догадка. Тиль ведь некромант. Из-за их энергетики кроме коллег и членов семьи единицы способны просто находиться с ними рядом, не говоря уже о более плотном контакте. И чем сильнее дар, тем мощнее вокруг мага поле. А амулеты выдают только в академии. Ну, или маги сами их покупают после двадцати пяти. Это запрещено до совершеннолетия, вроде как вредит формированию ядра. Возможно ли….
– Тиль, – аккуратно начала я, – а ты вообще когда-нибудь целовался?
Он закрыл глаза и, кажется, задержал дыхание…
– Твою Тьму! – воскликнула я, запуская пальцы в волосы. – Тогда у нас проблемы. И большие. Потому что Уна точно умеет целоваться. Я неоднократно видела, как она активно обменивается бактериями со своими ухажерами около общаги.
Глаза Тиль открыл моментально. И паника в них сменилась недовольством. Уже лучше.
– Так, спокойно! Всё поправимо. Тут, как на велосипеде, главное наработать навык, а там поедешь на любом транспорте, – болтала я, а сама лихорадочно придумывала, как нам быть. Потом остановилась взглядом на губах Тиля. Тот уже с энтузиазмом падал в пучину уныния.
– Это провал, – упаднически выдохнул он.
– Вообще-то нет, – осторожно начала я, – у Дена сегодня до скольки пары? – спросила, покосившись на двери.
– Уже закончились. Но у него какая-то халтура в городе. Предупредил, что ночевать не придёт, – ответил Тиль, взъерошивая волосы и думая явно о другом.
– Чудненько!
Я встала с кресла, прошла к двери и защёлкнула замок. А то мало ли кто войдёт, испортит нам всю операцию. Затем прошла к Тилю и плюхнулась рядом с ним на кровать. Тот насторожился. Я не привыкла беречь чужие чувства, тем более больших мальчиков, потому сразу взяла быка за рога.
– Будем учиться целоваться. Тут на голой теории никуда не уехать, а облажаться я тебе не дам. Второго шанса может и не быть.
Тиль ошеломлённо уставился на меня. А я продолжила давить аргументами.
– Для девушки первый поцелуй – индикатор. Совпадают они с парнем или нет. Давать ли ему зелёный свет.
Тиль недоумённо покосился на меня.
– Точно, у вас же нет светофоров! – нахмурилась я и пояснила: – В общем, у нас на пешеходных переходах через дороги висят такие специальные фонари, чтобы было понятно, когда можно идти дальше, а когда нет. Если красный – стоять и на дорогу не выходить, зелёный – можно идти. Понял?