– Спи!
И в тот же миг тело Тиля расслабилось. Я едва успела подхватить его и уложить на кровать. Разула и вкинула на кровать ноги, уже не церемонясь.
– Прости, милый, но не сегодня. – Бормотала я, раскладывая некроманта на кровати, – Может как-нибудь в другой раз. Когда ты точно будешь в сознании, и будешь хотеть меня, не потому что никого никогда не имел, и не из-за опьянения магией. Вот так вот, мой хороший. Поспи.
Я бухтела себе под нос, стягивая с Тиля футболку и благодаря Тьму за то, что штаны на нём мягкие, домашние. В кожаных ему было бы неудобно спать, не говоря уже о том, как трудно снимать их с бессознательного тела. После того как Тиль был частично разоблачён и упакован в одеяло, я решила с чистой совестью умотать к себе. Завтра поговорим.
Дорогие читатели! "Сцена с поцелуем" была именно той первой главой, с которой и началась эта история. С тех пор, я переписывала её бесчисленное число раз, и всё равно считаю неидеальной. Если сцена вызвала отклик в вашей душе, не поскупитесь на звёздочку для автора) Также, вы можете на меня подписаться!
А наша история торжественно прошла экватор! Напишите мне, пожалуйста, в комментариях нужна ли подробная любовная история для Тефи, или хватит эпизода, и нужна ли глава от лица Уны. Интересен ли вам её персонаж?
Спасибо, что остаётесь со мной!
Глава 12 (18+)
Тиль
Тема физической близости всегда была табуированной в моей семье. Да и о какой близости может идти речь, если ты всегда, каждую секунду, должен контролировать силу, чтобы она не расползалась вокруг тебя удушливой волной, не змеилась холодными щупальцами, вгоняя всех домашних и слуг в ужас?
Магия пришла ко мне нежданно и в очень раннем возрасте. У нас был пёс, старый и любимый. Однажды утром я проснулся и осознал, что он умер. Я проснулся, почувствовав зов, некую родственную силу, которая тянула меня за собой. Я не смог противиться и последовал за ним. Тогда я впервые увидел, как душа покидает этот мир и уходит куда-то за черту. Из любопытства проследовал за ней. Благо, что рядом оказался дед и смог выдернуть меня назад. Грань редко отпускает детей. В тот момент я и обрёл силу, ставшую моим проклятием.
Внезапно немногочисленные друзья больше не могли находиться со мной рядом. Им было невыносимо страшно и холодно, особенно если я расстраивался или злился. Из-за этого меня забрали из школы и перевели на домашнее обучение. Кроме отца и деда подолгу рядом мог находиться только учитель фехтования, мать и дядя Джек, который взялся обучать меня тому, что он называл «правилами жизни джентльмена».
Мои мир резко оказался ограничен городским домом и загородным поместьем. Младший брат, который ранее часто составлял мне пару в шалостях и играх, стал сторониться, а когда мы подросли и вовсе превратился в мой личный кошмар, изводя меня при малейшей возможности. Дать сдачи в полную силу я не мог, боясь отнять у брата жизнь в порыве гнева. Брат же получил дар стихийника. Ветреный воздушник. Не менее сильный, чем я. Но не имеющий таких проблем с контролем. Его дар мог разве разметать бумаги на столе, да поднять юбку симпатичной горожанке, якобы порывом ветра.
Тирк – отцовская гордость. Он легко сходился с людьми и животными, ему всё давалось легко. Кроме того, брат пошёл мастью в мать, от нашего рода взяв лишь тёмные густые брови и отцовский нос. В остальном же Тирк был крепким, широкоплечим, светловолосым красавцем. Лет с пятнадцати он уже гулял с крестьянками, горничные строили ему глазки, и даже кухарка норовила подсунуть самый вкусный кусочек. Под обаяние этого смазливого засранца попадали все без исключения. Даже неумолимый, жестокий и всегда требовательный отец, от которого я слышал лишь упрёки, закрывал на проделки Тирка глаза, и часто показательно говорил о том, что жалеет, что не Тирк наследник. Я ведь – разочарование…
Единственным, кто периодически ставил братца на место – был дед. Но тот не жалел и отца. Неумолимый Томар по прозвищу Топор выгребал от деда как мальчишка – за малейшие оплошности. Дед был тем, кто принёс нашему роду земли, получив их за участие в последней войне с нечистью, и мы из безземельных дворян, обладавших лишь титулом учтивости, превратились в земельную аристократию первого поколения. И дед не уставал напоминать отцу, повёрнутому на всяческих аристократических заморочках и образе жизни, кому он обязан нынешним статусом.