– Тиль, я сейчас! Так хотела смыть с себя этот лес! Ещё и на шелковице веток за шиворот нападало, они мне всю дорогу обратно спину царапали. Я быстро сполоснусь и освобожу тебе бадью! – крикнула она из-за ширмы.
А я, стараясь не выдать себя голосом, ответил:
– Хорошо! – а что ещё мне оставалось?
Я скинул куртку, вытянул из штанов футболку, пропахшую потом и промокшую. С трудом отлепляя её от спины, стянул через голову. Избавился от ботинок и тут же выкинул их за порог, туда, где уже стояла обувь Теф. Бытовые заклинания, конечно, хороши, но запах потняков ещё ни одно помещение не украшал. Стянул носки и отправил их к ботинкам. Раздался всплеск и что-то шлёпнуло по полу. Наступал самый ужасный и самый ожидаемый для меня момент – Теф вылезла из бадьи. Это было таким искушением, стоять всего в метре от обнаженной девушки и ничего не делать. Не преодолеть это расстояние, не приблизиться к такой желанной женщине.
Теф вышла. Её мокрые волосы завивались колечками, легкий сарафан, который она всегда надевала после душа, делал её совсем юной. Сердце ёкнуло.
– Ты чего так смотришь?
– У тебя губы синие, – зачем-то ответил я, чтобы не говорить правды.
– А, это от шелковицы! – рассмеялась Теф и показала мне тёмно-синий язык, – иди мойся, я обновила воду артефактами!
– Спасибо, – улыбнулся я и юркнул за ширму. Стараясь скорее погрузиться в воду. Задержал дыхание и нырнул. Мне нужно остыть. Мне нужно перестать думать о таком близком и одновременно таком далёком соблазнительном теле одной недогадливой целительницы, которая в упор меня не замечает.
Тефи
Я начала чувствовать какой-то особенный кайф от пребывания на практике. Тут всё было так просто и понятно. Я словно сбросила тяжесть ответственности, которой даже не замечала в академии. Постоянные нагрузки, работа и подработки, вечная гонка. А тут учись, ходи, отдыхай. Накормят, напоят, опять же – воздух свежий, вечерние посиделки. А ещё я видела, как Тилю пошло на пользу пребывание тут. Он тоже словно преобразился. Где тот молчаливый интроверт, которого я встретила под яблоней? В этом худощавом жгучем брюнете нелюдимого некроманта было не узнать. Кожа Тиля прихватилась загаром, и с Витькиной гитарой, наигрывающего задорные испанские мотивы, его легко можно было бы принять за лихого идальго. Некроманту очень шла полевая форма. Волосы чуть отросли и немного выгорели. Я видела, какие взгляды бросает на него Ариана и даже немного ей завидовала. Впрочем, зельеварша уже подходила ко мне. Зная, что тандемы это часто парочки, она уточнила, свободен ли Тиль, и я честно ответила, что у него в академии осталась девушка. На что Ариана хмыкнула, сказав, что девушка там, а она здесь. Я сидела на бревне у костра, наслаждаясь ночью. Тиль играл на гитаре, парочки кружились, меня тоже звали, но настроение было слишком ленивым. На костре жарились кролики, которых сегодня на учениях подстрелили боевики. Счастливые, им не пришлось таскаться по лесу за сеном. Хотя, это я сейчас так думаю, а когда в конце недели у меня с ними в группе будет практика полевой медицины – взвою, как пить дать. Кстати о боевиках, Витька стал проявлять интерес уже вполне открыто. Садился рядом за завтраком и на вечерних посиделках. Жарко смотрел, то и дело прикасался. Но чего-то не хватало. Мне ужасно нравилось с ним разговаривать на родном языке. Нравилось, что он меня понимает и не приходится разъяснять не или иные выражения. Но от его прикосновений ничего не ёкало. А смазливая блондинистая красота не цепляла. Я вообще никогда блондинов не любила, до смешного доходило – когда читала всяческие любовные романы – мне нравились дроу, а вовсе не эльфы.
Витька воспользовался тем, что толпу развлекает Тиль, которого подбили сыграть очередной местный танец и присел рядом.
– Прогуляемся?
– Я сегодня по лесу нагулялась. Ты ещё свежим воздухом предложи подышать, – хмыкнула я.
– А мы недалеко. За палатки, – заговорщицким тоном сказал мой земляк.
– Без противозачаточных я за палатки не хожу, – Витька заржал и сказал уже вполне нормальным тоном: