Около столовки встретила своего лучшего друга и бессменного спутника всех студенческих вечеринок – Анатоля. Он тоже землянин, из моего набора. Только попал к бытовикам. Анатоль –француз с совершенно фантастическими и несовместимыми дарами: к языкам и к строительству. У Анатоля прекрасное чувство стиля и ощущение пропорций. Любые сложные конструкции, которые другие высчитывают месяцами, у него получаются только за счёт природного дара. Чтобы увидеть ошибку в чертежах, ему достаточно лишь взглянуть. Когда мы только попали сюда, у меня на изучение местного языка ушло почти полгода – и это с учётом декоктов стимулирующих память, и проживания в языковой среде. И ещё столько же я периодически переспрашивала те или иные выражения, потому что, сколько не учи, а множество диалектов, на которых говорили студенты со всех концов мира, выучить невозможно. Анатоль стал понимать местных через две недели, нормально заговорил через два месяца, а спустя полгода уже начал обучение в МАМ.
Я ненавидела его за это и жутко завидовала. Это, правда, совершенно не мешало мне почти год до переселения в общагу снимать с ним квартиру, облегчать его регулярный похмельный синдром и залечивать синяки. Анатоль – гей. Местные, узнав о его сексуальных предпочтениях, не совсем одобрили их, и первое время пытались объяснить французу, как правильно жить. Иногда Анатоль терпел поражение в битвах, но чаще побеждал. Потом они пили с обидчиками, а с утра я их лечила. Собственно, множество знакомств, которыми я могу сейчас похвастаться, были завязаны благодаря Анатолю. Сейчас, кстати, он встречается с кем-то в городе. И вполне счастлив в личной жизни.
− Толя, что я тебе расскажу! – И я, подхватив его под руку, поволокла к раздаче, параллельно вываливая всю информацию по затеянной мною авантюре с некромантом.
− Бель, ты неподражаема! – Чуть картинно всплеснул он руками.
Вообще, Анатолю не очень свойственна была театральность, но он тщательно продумал образ эдакого изящного и манерного мужчинки. Одевался с иголочки, делал театральные жесты и называл всех красотками и милочками – на французский манер. Он считал, что в таком образе ему простят любую придурь – и оказывался прав.
− Так, что ты думаешь, Толь? Есть у меня шансы? – Мнение друга было крайне важно для меня.
− Думаю, всё, за что ты берёшься – дело верное, − его взгляд стал серьезнее, − только мне никак не понять твоих мотивов.
− Да какие тут мотивы, Толь! Просто я хочу ему помочь. Жалко парня. Сохнет он по ней. У меня в своё время на Земле один знакомый так всю жизнь прождал. Анекдот про то, что если долго смотреть на девушку, то можно увидеть, как она выходит замуж – про него. Ну и похож мне этот Тиль на Северуса Снейпа. Вот веришь, нет, я по нему тащилась на Земле. Фанфики писала, постер его у меня в комнате висел. Лет двадцать мне было тогда, может двадцать два. А тут – практически вылитый Северус! Рыцарь печального образа. Не знаю, Толь, но есть что-то в этом Тиле. Надлом какой-то, что ли. Может это во мне материнский инстинкт нереализованный взыграл: обогреть и накормить. Может, я в детстве в куклы не наигралась? Но хочется, понимаешь?
Анатоль посмотрел сочувствующе и выдал:
− Мужика тебе надо, Стеффи. Му-жи-ка. Когда у тебя в последние отношения были? Ещё на Земле?
Толик знал, куда бить. Не срасталось у меня с местными. Какие-то они были… чужие. Не знаю почему. По поводу Земли он, конечно, загнул – мы здесь третий год живём: год адаптировались и вот уже два как учимся, а отношения у меня последние закончились где-то год назад – с земляком. Он боевик, уехал по контракту в приграничье, нечисть гонять и живность местную. Хороший был мужик, простой. Но любви между нами не было. Чистый секс по дружбе. Хороший, кстати секс был. И мужик был замечательный, свой в доску. И настоящий земляк: не просто с одной планеты, а из одной со мной страны. Мы с ним могли на родном языке поболтать, и душу он мою понимал, и порывы. Анатоль, конечно, замечательный, но придури мои часто оставались для него загадкой.