Тут было что-то еще. Они не купили топлива, чтобы скрыть полет, и способны имитировать мой голос. Теперь мне казалось, что им удалось как-то обмануть память робота, что означало огромную работу, а не просто увеселительную прогулку, и необходимо все прояснить как минимум за час до взлета, чтобы я мог чувствовать себя в безопасности. Если я вызову официальных представителей Голландского Рейха в этом порту, то совершенно ясно, что они оснащены получше, чем я, и смогут быстрее разобраться, кто и в каком количестве был в моем прыжковом катере и копался в его мозгах.
Но тут было много таинственного, а столкновение копов с таинственным в любой точке Двенадцати Рейхов не сулило ничего хорошего. Они склонны считать, что все, имеющие отношение к тайне, особенно вы, должны быть задержаны для подробного допроса. Они уверены в вашей виновности, ибо в противном случае вы не имели бы отношения к тайне. Спустя век после смерти Гитлера старая нацистская идея абсолютной чистоты превратилась в более мягкое понятие жесткого консерватизма.
Так им было проще жить, но других подобные идеи не привлекали.
Поскольку идти в полицию я не собирался, то следовало проверить и тщательно все осмотреть самостоятельно, и чем скорее, тем лучше. Вполне естественно, что я начал с мозга, - если я смогу доверять ему, то можно использовать его для проверки всего остального.
Ворча себе под нос по поводу потраченного впустую времени, я вытащил инструкцию по эксплуатации, сел на табуретку около кресла пилота, разобрал пульт и вскрыл полусферу, которая покрывала защищенные входные гнезда мозга.
Через двадцать минут я установил, что изменения были произведены на более глубоком уровне встроенного кода.
Предполагается, что это невозможно нигде" кроме как на заводе, и требует множества специальных инструментов и полный набор специальных секретных кодов доступа.
С точки зрения логики, предполагаемый шпион, грабитель или весельчак, по моим подсчетам, должен иметь достаточно технических навыков, чтобы украсть любое судно, стоявшее в бухте, но он выбрал недорогой прыжковый катер. Кто бы это ни был, он просто взял мой катер для увеселительной прогулки и почему-то забыл замести следы.
Через час проверки каждый индикатор ответил, что мозг в норме. Подъехавший робот долил доверху баки с горючим, пока я разбирался с мозгом. В конце концов я ввел команду снять последние воспоминания, дал катеру команду повторного старта, и тут оказалось, что он уже не помнит о "левой поездке", о перезаправке и обо всем, что происходило в промежутке между приземлением в бухте и расконсервированием. Неизвестный гений полностью перезагрузил память и поставил программу, стирающую память; программа работала отлично, жаль только, что он не позаботился наполнить баки с горючим. Я был чертовски зол.
Одно радовало: раз мозг функционировал нормально, то мог проводить дальнейшую проверку, о чем я и попросил. Было поздно, я устал и измучился и был уже готов к тому, чтобы нажать кнопку и запланировать вылет, когда зазвонил телефон. Это была Хелен.
- Я только что услышала, - сказала она. - Здорово!
- Ты правда так думаешь?
- Что-то голос у тебя невеселый.
Я рассказал ей, что произошло: о предложении Ифвина, о письме с угрозами и таинственном путешествии на моем катере.
- Но... - сказала она наконец, - но... Лайл, как ты себя чувствуешь?
- А что?
- Сегодня рано утром, когда мой лайнер приземлился в Сурабайо для промежуточной остановки, ты позвонил мне и сообщил, что твое собеседование с Ифвином будет позже, и предложил прокатиться в Сайгон. Мы сели на имперском посадочном поле, неподалеку от торгового центра. Ты сказал, что получил разрешение на посадку или что-то в этом роде. Вот, ты меня туда отвез, и я целый день ходила по магазинам, а когда вернулась в отель, где собиралась тебя дождаться, то увидела послание от Джефри Ифвина о том, что он принял тебя на работу. Я сразу же тебе позвонила - он действительно тебя взял, да?
- Да, - ответил я, откинувшись в кресле пилота. - И я сообщил тебе об этом, когда ты была в лайнере.
- Но я не летела на лайнере - ты сам привез меня в Сайгон.
- К тому же мы с Ифвином встретились в назначенное время, - добавил я.
- Ну, это тоже не правда, или ты врал мне тогда?
У меня разболелась голова.
- В любом случае ты ведь была в Королевском отеле в Сайгоне, так?
- Верно. Мы все выясним, как только тебе станет лучше. Тебя не тошнило, а?
- Нет, до сих пор не тошнило.
Могу сказать, что она обо мне беспокоилась, равно как и я о ней. Судя по всему, у меня появились большие провалы в памяти, - если не принимать во внимание, что я не мог быть на собеседовании у Ифвина и одновременно лететь с Хелен в Сайгон. После разговора с ней я проверил по бортовому компьютеру: все верно я был принят в Контек именно в то время и на тех условиях, которые отпечатались в моей памяти.
Ну что ж, по крайней мере я хорошо проведу выходные. "Королевскому Сайгону" было восемьдесят лет: его построили в честь коронации кого-то из младшей ветви японской императорской династии, взошедшего на престол для управления Кохинхиной, одного из многочисленных осколков старой французской колонии в Индокитае. Императорский дом никогда не отличался особо тонким вкусом, а представители младшего поколения оказались и вовсе чужды эстетике: "Королевский Сайгон" был помпезным и расфуфыренным донельзя, украшенным сотнями статуй и тысячами львиных барельефов, ни один из которых и отдаленно не походил на оригинальное изделие Кохинхины. Там были львы сиамские, бенгальские, пенджабские, цейлонские - какие угодно, только не из Кохинхины или Аннама. Но если вам удалось вытерпеть аляповатые краски и нагромождение скульптур, некоторой компенсацией могут послужить дорогие роскошные спальни - в такую приводят девушку, надеясь провести незабываемый вечер, не похожий на все предыдущие (что и может случиться с Хелен, принимая во внимание развитие событий).
Я повернулся, чтобы получить разрешение покинуть бухту, и в этот момент из люка над головой послышался женский голос - такой сиплый, будто его обладательница всю жизнь пила только дешевое виски и курила папиросы:
- Забудь об этом. Если Ифвин захочет, чтобы у тебя крыша поехала, то затрахает тебя до такой степени, что она никогда не встанет на место.
Первой моей мыслью было, что в верхний люк катера в поисках клиента забралась портовая шлюха - у женщины были спутанные обесцвеченные волосы, ярко-красная помада на губах, едва заметные шрамы от подтяжки кожи на лице, черные тени под глазами. - Груди тоже, наверное, перенесли не одну пластическую операцию, ибо торчали прямо перпендикулярно, как торпеды. Юбка, слишком тесная и короткая, открывала толстые ляжки с варикозными венами. Ей было как минимум шестьдесят. Обойдя вокруг стула, она встала передо мной и спросила:
- Войти можно?
Ответил катер:
- На борту обнаружен человек. Заранее вторжение не обнаружено.
- У меня с собой сканер, - сказала женщина, пристально глядя на меня. Знала, что привлеку внимание, как только открою рот.
- Неидентифицированный человек, пожалуйста, назовите себя.
Женщина не ответила, и катер повторил просьбу, на этот раз более настойчиво.
- Мистер Перипат, пожалуйста, ответьте: вас взяли в плен?
- Ничуть, - ответил я, не спуская настороженного взгляда с незнакомки. Никак не мог решить, вставать с кресла пилота или нет. - Кто вы, черт побери?
- Меня зовут Билли Биард, и если ты собираешься отколоть очередную шуточку о бородатой женщине, не старайся понапрасну - я их все уже слышала. Ты получил мою записку сегодня утром?
- В газете, что ли? Да.
Я был скорее раздражен, чем встревожен, ибо вспомнил, что рассказывал о ней Ифвин. Я вообще ненавижу предателей - общение с человеком, работающим в Двенадцати Рейхах, действует мне на нервы, чего нельзя сказать об Ифвине, а от одной мысли об эмигранте, служащем в нацистской полиции, меня тошнит. Однако я старался не повышать голос, ибо знал, что катер запишет наш разговор.