Капитан перевел взгляд на меня.
Мне!
— Голубчик, выручите нас…
Так и есть!
— Я должен послать кого-то из вас двоих, — продолжал он. — Но вы уже понюхали пороху, а Лундстрем только что прибыл на фронт.
— Да, конечно, — сдавленным голосом произнес я.
В наступившей тишине я услышал легкое пошмыгивание носом — от волнения у «академика» всегда усиливался насморк. Когда я теперь увижу Валюшку? Да и увижу ли ее вообще?
— Ну как, договорились?
Как будто спрашивал моего согласия. Как будто я мог отказаться от нового назначения. Уж лучше бы он прямо взял и приказал!
— Слушаюсь, товарищ капитан! — ответил я, не вставая с нар.
— Иного ответа я и не ждал, — одобрительно заметил капитан. — А вам, Лундстрем, придется взять на себя командование взводом.
— Есть! — вскочил тот, сверкнув треснутым стеклышком очков, — уже успел разбить.
— Ну вот и хорошо, все согласны, — подытожил наш разговор капитан и обратился ко мне: — Голубчик, вы сможете отправиться в дивизион сегодня?
— Хоть сейчас! — сказал я.
— Честно говоря, чем раньше, тем лучше, — извиняющимся тоном произнес он.
— Мне собраться одну минуту.
— Ну так торопиться незачем. Спокойно сдайте взвод, имущество и затем поезжайте…
Было б что сдавать! Имущества-то у нас всего полмешка перевязочных материалов да двое носилок. Пяти минут за глаза хватит!
— Товарищ капитан, разрешите обратиться?
Саенков? Он тяжело поднялся, в упор посмотрел на капитана.
— Я слушаю вас, старшина.
— Прошу откомандировать меня вместе с товарищем лейтенантом!
— Вот как? — капитан встал. — Не хотите расставаться? Другая причина? Может, скажете какая?
— Надо и делом заняться. — В глазах Саенкова впервые после гибели Зины промелькнуло что-то вроде усмешки.
— По-вашему, выходит, то, чем занимается взвод, не настоящее дело? — возмутился капитан. — Спасение жизни раненых, с вашей точки зрения, пустяк или забава?
— Никак нет. Дело полезное, — сказал Саенков. — Да не мое оно, товарищ капитан. Мое дело — стрелять.
Капитан внимательно посмотрел на старшину.
— Что ж, в этом есть свой резон, — проговорил он. — Хорошо, быть по сему!
Я чуть не подскочил от радости. С первой же минуты на передовой иметь рядом верного и испытанного друга! О чем еще может мечтать новичок в боевой обстановке?
Ну и денек выдался. Пятый и последний день моего пребывания на переправе. Едва мы с Саенковым собрались попрощаться со всеми, как в землянку вбежал взволнованный Задонский:
— Хлопци! Форму прывезлы!
— Какую форму? — удивился Козулин.
— Червоноармийську! Для нас!
Вся четверка во главе с Орлом выскочила из землянки. Я переглянулся с Саенковым. Теперь им будет не до нас. Но просто так взять и уйти мы тоже не могли — столько пережито вместе!
Узнав от нас, в чем дело, остался и Лундстрем. Он аккуратно укладывал в пустом снарядном ящике принятые от меня перевязочные пакеты, бинты и вату.
— Может быть, сходим посмотрим? — спросил я Саенкова.
— А нам-то зачем? — ответил он, застегивая вещмешок.
В сущности Иван прав: получили ли они форму или не получили, нам уже должно быть все равно. А на деле я еще по инерции продолжал интересоваться делами взвода.
— Я взгляну! — сказал я Саенкову и вышел из землянки.
Неподалеку стоял «виллис». Около него, прямо как в сельмаге, суматошились все четверо санитаров: разглядывали, примеряли на глазок, выбирали подходящие по росту и размеру гимнастерки, брюки, шинели и ботинки. Тянулись и извивались серпантином солдатские обмотки. А Задонский уже скинул с себя пиджак и нырнул с головой в широченную гимнастерку.
Я подошел к ним.
Кроме Вити Бута, встретившего меня своей обычной доброй улыбкой, никто и не посмотрел в мою сторону. Я обиделся. Конечно, какая-нибудь обмотка для них сейчас значила больше, чем мое расположение. Оскорбленный таким отношением, я хотел было повернуть назад. Но тут обратил внимание на водителя. Его румяное лицо с рыжими баками показалось мне знакомым. Ба, да это же шофер подполковника Балакина!
— Уже успели и начальника отвезти и за обмундированием съездить? — удивленно спросил я.
— А я и не ездил за ним. Оно у меня с утра в кузове лежит!
— Позабыли отдать нам?
— Как же! Будет подполковник из-за ваших шмуток рисковать жизнью! Мы с ним люди мирные, стрельбы не любим!
— Чуточку бы раньше приехали, захватили бы с собой капитана Борисова. А то он полчаса за попутными гонялся.