Настоятель храма дышал на ладан, уже и не вставал с постели, но епархия его не меняла: наверное, некем было. Замятий в дела церкви не лез. Забрал у служки приходские книги и начал объезжать деревеньки и погосты да починки. Месяц и ушёл.
Всего в Пурецкой волости за князем Дмитрием Михайловичем Пожарским числилось восемнадцать поселений. Самым крупным было Вершилово, в нем было без одного двадцать дворов. Закончив с Пурецкой волостью, подьячий перебрался в Жарскую. Территориально Жарская волость находилась на правом берегу реки Волги, «позади Балахны», то есть западнее уездного города. С запада волость граничила по немежёванным рубежам (считающимися «по старине») с Гороховецким уездом. Межа проходила среди лесов и болот. С северо-запада небольшим участком она прилегала к Мыцкому стану Суздальского уезда, а с севера — к Пурецкой волости Нижегородского уезда. На востоке естественным её рубежом служила Волга с сенокосными угодьями по берегам и островам, а с юго-востока подходили земли Пырской волости — вотчины Троице-Сергиева монастыря. С юга лесные угодья Жарской волости смыкались с лесами Стрелицкого стана Нижегородского уезда. Поселений в ней было не меньше, чем в Пурецкой, духовным центром же Жарской волости считался Погост Сукатов.
По окончании дозора, сложив перед собой уже в Балахне стопки исписанных листов и приходские книги, Замятий Симанов записал в дозорной книге:
«1618 г. Дозорная книга Пурецкой и Жарской волостей Балахнинского уезда письма и дозора подьячего Замятии Симанова. Книги по челобитью вязмичь и дорогобужан.
Лета 7126 году, августа в день 21, по государеву цареву и великого князя Михаила Фёдоровича всея Руси указу, и по наказу государева воеводы Микиты Михайловича Пушкина, Замятия Симанов, взяв с собою тутошних сторонних людей, попов и дияконов, старост и целовалников, и лутчих крестиян, и с теми сторонними людьми, приехав в Балахонской уезд в Пуретцкую волость и в Жарскую половину, по челобитью вязмич и дорогобужан дворян и детей боярских, дозирал и переписывал села и деревни, и починки, и пустоши, и селища, и займища, и в них дворы, и во дворах людей по имянам, и пашню пахану, и переложную, и сено, и лес, и всякое угодье, и какова где земля: добра ли, или середняя, или худа, и по скольку чети на выть пашни пашут.
За Дмитрием Григорьевым сыном Нарматцким в поместье Шалимова, а в ней крестиянских дворов: Ортюшка Исаев, Микифорко Игнатиев, Тренка Микитин. Да бобылских дворов: Петрунка Ондронов, Селиванко Григорьев. Пашни паханы четверть с осминою в поле, а в дву по тому ж, да перелогом и лесом поросло двацеть одна четверть с осминою в поле, а в дву по тому ж. Земля худа. Да к той ж деревне Шалимове сенных покосов на Усове от Хмелевских на Волге три десетины. Да к той же деревне Шалимове (пустошь) Кумохина, пашни перелогом и лесом поросло одиннацеть чети в поле, а в дву по тому ж. Да к той ж пустоши Кумохинской сенных покосов на Большом острову на взгорье полторы десетины.
За Борисом Дмитреевым сыном Бортенева в поместие Федотова, Федосовская тож, а в ней крестиян: Офонка Павлов сын Кокорев, Офонка Иванов, Ивашко Иванов, бобыль Ивашко Олександров. Пашни паханые осмина с малым четвериком в поле, а в дву по тому ж, да перелогом и лесом поросло двацеть пять чети в поле, а в дву по тому ж. Да за ним же деревня Ткальино, а в ней крестиян: Исачко Сергеев, бобыль Митка Григорьев. Пашни паханые осмина с малым четвериком. Земля худа. Да перелогом и лесом поросло осмнацеть чети с осминою в поле, а в дву по тому же. Да к тем же деревням (пустошь) Тюшманова, пашни перелогом и лесом поросло три четверти в поле, а в дву по тому ж.
За Олександром Дмитреевым сыном Челюсткиным в поместие Бородулина, а в ней крестиян: Мартынко Титов, бобыль Иваска Левонтиев, бобыль Марко Олександров. Да к той ж деревне Бородулине сена по реке по Волге десетина. Да за ним же в деревне Хмелеватой, а в ней крестиян: Максимко Софонов, Трешка Елизаров, Филип Суботин, бобыль Сергейко Григорьев, Захарко Иечяев, Гришка Иванов. Пашни паханые в обеих деревнях две чети без полуосмицы в поле, а в дву по тому ж. Пустошь Тредвориппая, пашни перелогом и лесом поросло в деревнях и в пустошах пятдесят чети с полуосминою в поле, а в дву по тому ж. Да в деревне Хмельнинской сена на Попове острову две десетины без малые четверти десетины.